Термины общественного быта в чувашской топонимии
Термины общественного быта в чувашской топонимии
Как уже отмечалось, общественное сознание активно воздействует на формирование топонимии, в частности, на выбор названий населенных пунктов. Отношение его к гидронимии и оронимии — более сдержанное и, можно даже сказать, нейтральное. Каждое новое поколение сохраняет неизменной большую часть того, что было унаследовано от предшествующих в описании естественных объектов природы. Но и в этой части топонимии заметны определенные изменения. Например, и гидронимия, и оронимия обогащаются новыми названиями, в которых отражаются факты общественной жизни и термины, их выражающие. Не является исключением чувашская топонимия. Такие названия оврагов, как Мазар, Кереметь и Ирих Сирма ясно говорят о местах свершения общественных действий, связанных с религиозными верованиями дореволюционного населения.
В целом эти названия можно условно свести в две подгруппы: первая отразила события гражданской деятельности общества, вторая вызвана к жизни религиозным культом. Последняя по массовости значительно превосходит первую. Хотя данные земельных планов далеко не полны, число выявленных по ним географических названий культового происхождения на территории дореволюционной Чувашии превысило полторы сотни. Втрое меньше обнаружено топонимов, напоминающих о других сторонах общественной жизни, кроме религиозной. Исторически это объясняется тем, что в обстановке господствующего положения религии в прошлые эпохи в общественном сознании людей сохранялись прочнее те факты и события, которые были освящены религией. Это сказалось также на топонимии.
В первой группе заметно выделяются названия, являющиеся отголосками социально-политической и социально-экономической жизни общества. Таковы топонимы: ов. Вурзивар «долина войны» — чув. варда «война», ов. Хоролвар «караульный овраг» — чув. хорал (лит. хурал) «дозор, караул», р. Хурал Хапхи «дозорные ворота», ов. Полгашни «мятежная поляна» — чув. палхав «мятеж; восстание» + ёшни «поляна», ов. Вырыза Вилярна «овраг, где был убит русский» — чув. выраса вёлернё. Возможно, среди населения, проживающего возле них, ходят какие-то легенды о прошлых временах. А может случиться так, что забыты и сами названия. Проверить это мы не можем. Однако местонахождение последнего из названных проясняет кое-что. Оно расположено в районе, примыкающем к Чекурской Ватаге на Волге (против нынешнего с. Покровского, прежде называвшегося Чекуры) — известной в прошлом как место сборов и отдыха вооруженных отрядов «гулящих» людей (беглых крепостных крестьян и т.д.). В соседстве расположен ов. Казаквар. И еще один назван весьма загадочно: ов. Тепле Кудан Вар — чув. тепле кутан вар «какой противный овраг». Нахождение их в одном гнезде не случайно.
Старые наименования.
От системы старого крестьянского землепользования сохранились названия: ов. Ясыквар «ясачная долина» — земля, с которой платили ясак, то есть вид подати с нерусских крестьян, существовавший до 1720-х годов; ур. Ясковар — тоже означает ясачную землю (Яско — результат метатезы в слове ясак); ов. Полусмых «полосьмухи» — русское заимствование в чувашском языке названия меры площади (ср. в чув. удмухха «осьмушка»), ур. Аикшуби «крайний жребий» — чув. айак шапи (крестьяне при переделах полосы земли отводили по жребию), ур. Уксяуй «поле за деньги» — чув. укда уйё, то есть земля, отданная под оброк, ов. Оксяллых «денежный, прибыльный» — прибыльная, то есть оброчная статья, ур. Хомыска Чикки — чув. чикки «межа» (Хомыска — имя).
Из терминов общественной коммуникации в чувашской топонимии проходит один: сюл (чув. дул) «дорога». Примеры его употребления: ур. Хирзюль «степная дорога» — чув. хир дулё (мимо проходит дорога), ов. Дигирсюл «зеркальная дорога» — чув. тёкёр дул (овраг находится возле столбовой дороги), ур. Мунзюлзи «по верху большой дороги», то есть столбовой — чув. мандул ди, ур. Чувазюль «кладбищенская дорога» — чув. дава дулё.
К первой группе относится еще один термин — палык (чув. палак) «знак; памятник». Названия с ним записаны только в двух районах: в полосе вдоль Большого и Малого Цивилей и на правобережье Суры против Ядрина. Это — ур. Палак Пусь, ов. Палык Сирми, ов. Палык Сирми, ов. Палагай Вар (чув. палак ой варё) и др. Как показывают примеры, данный термин всегда стоит в положении определения признака, которым отличается называемая местность. Надо учитывать это обстоятельство при сопоставлении с другим внешне похожим термином чувашской топонимии пылых. О последнем мы говорили выше. Он в топонимии означает сам объект, а не его примечательный признак. Так что служебная роль их в образовании топонимов разная. Да и транскрипция их на русском языке точно передает исходные чувашские формы слов.
Исследованиями чувашских этнографов установлено, что у чувашей, как и у других народов, был высоко развит культ предков. Одно из его проявлений — тщательное захоронение умерших и содержание кладбищ. На земельных планах, составленных уже в годы, когда в итоге насильственного крещения чуваши почти поголовно стали христианами православной веры, часты пометы такого рода: «кладбище некрещёных», «идолопоклонническое кладбище» (одно из них обозначено возле нынешнего с. Янтиково, ныне райцентра, у р. Соломенки), «старое кладбище». В чувашской топонимии к числу распространенных относится указание мест бывших кладбищ. В обозначении их участвуют два слова-синонима: сюва (варианты: чюва, сва, чва; чув. дава) «кладбище» и мазар (варианты: мызар, музар; чув. масар) «кладбище». Представляет интерес география их распространения в составе топонимии. Она определенно указывает на принадлежность первого термина (сюва) верховому диалекту чувашского языка, а второго — низовому. Разделительная линия проходит с востока на запад, начиная с водораздела между притоками Аниша и Свияги, через район слияния Большого и Малого Цивилей и далее по Большому Цивилю на его вершину. Севернее ее находятся топонимы на сива/сюва, южнее — на мазар. Ими отмечены только овраги и урочища. Примерные названия: ов. Сюва, ов. Свай (чув. дава уй), Свазирма (чув. дава дирми), ур. Сюва Посы (чув. дава посси), ов. Сива Вар (чув. дава варё) ов. Мазар Сирми, ов. Музар, ур. Мазаруй (чув. масар уйё), ов. Мазаролог (чув.) масар улахё «кладбищенский луг»). Выделены детские кладбища: ов. Ача Сювы (чув. ана «дитя»), ур. Ача Мазар Бусси (бусси — чув. пусси), ур. Адямазар (чув. ача масарё).
Вера и религия.
Суеверия и религиозная вера — близнецы духовного мира темного народа. Они нашли яркое отражение в чувашской топонимии. С одной стороны, в ней зафиксированы проявления природной стихии, как-то: удары молнии, и, с другой, всякие мифические образы народной веры в сверхъестественную силу, в ее добрую и злую деятельность. Рассмотрим по порядку эти топонимы.
Сильное переживание, оставленное разрядом молнии, запечатлелось в названиях: ов. Чучемваре «долина вспышек молнии» — чув. дудём «проникающий свет» или чув. дидём «молния», ов. Азя Сяпна Вар «долина ударов молнии» — чув. ада дапна вар. С суеверными представлениями о нечистой силе и ее злых проделках связано появление топонимов: р. Чортвырнвар «чёртово логово» — чув. чорт выран варё (чорт — русское заимствование), ов. Шойтан Выляна Сирма «овраг чёртовых проделок», ов. Шайтан Лобашки «чёртова яма», ур. Шайтанка «чертовка», ов. Обдяварь «обезьянья долина» — чув. упате варё, ов. Ахтажа (результат метатезы в слове ажтаха) «дракон» — чув. адтаха, тат. аждаха, ов. Вопкан «дух-прожора» — чув. вопкан (лит. вупкан). Из положительных образов чувашской мифологии в топонимии выявлен пока один — пихампар «дух-покровитель домашнего скота»: ов. Пахамбар. Из образов дохристианской мифологии широко отражены в старой чувашской топонимии два — ирих (чув. йёрёх) «дух-хранитель домашнего очага» и киреметь (чув. киремет) «грозный, мстительный дух». Топонимы с ирих распространены на всей северной части Чувашии. Один район выделяется насыщенностью ими: это — приволжский участок между реками Цивиль и Аниш. В их числе: ов. Вада Ирих Сирмы «овраг старого ириха», ов. Ирих Сирма, ов. Ирих Сюл «родник ириха» и др. На левобережье Волги обозначена лесная речка Хер Ерх «деваирих» — чув. хёр «дева». В лесу на левом берегу Унги (окр. Визикасов) назван ов. Хорондирих «ирих в березняке» — чув. хоранти йёрёх.
По оценке этнографов, «в чувашской языческой религии киреметь по праву являлся самым популярным объектом поклонения», «самым широкоизвестным и стойким объектом поклонения». Сам культовый термин киреметь признается заимствованием из арабского или персидского языков, вошедшим в чувашский язык в период распространения среди древних чувашей ислама. Особым почитанием среди чувашей пользовался именной киреметь Валим-Хозя или Малим-Хозя (в этнографической литературе именуемый еще Балын-Гозя, Маалюм-Ходжа, Валем-Ходжа). Его происхождение связывают с именем мусульманского проповедника Маалюм-Ходжи, родом из Ургенча, могила которого паломникам-мусульманам указывалась вблизи известного исторического города в Закамье — Билярска (ныне село Алексеевского района Республики Татарстан). Чувашский этнограф Н.Р. Романов в своей специальной работе по данному вопросу особо отметил, что не только Валим-Хозя, но вообще «имена многих киреметей имеют явно мусульманское происхождение». Если исходить из приведенного объяснения, тогда следует признать, что культ киреметя среди чувашей распространился лишь с X века, когда в тогдашней Волжской Булгарии появились первые мусульманские миссионеры. Но возникает вопрос: можно ли дохристианскую веру чувашей называть языческой без оговорок, если ее основным культовым объектом стал привнесенный исламом киреметь Валим-Хозя? Какие дополнительные сведения можно почерпнуть из чувашской топонимии?
Культы и верования.
Она подтверждает распространенность среди чувашей культа киреметя. Только по земельным планам выявлено более 60 оврагов и урочищ, названных Киреметь. Однако вопреки ожиданиям обнаружилось всего пять объектов, связанных с этим именем. Причем везде население назвало его по-разному: ов. Малим-Хозя, ур. Валим-Хузя, ов. Киреметь Магим-Хозя, ов. Валюм-Бузя и ов. Валюм-Хузя. Все отмеченные топонимы относятся к полосе Цивиля. Следовательно, топонимия не подкрепляет мнения о широком почитании чувашами именно этого киреметя. Они даже не смогли точно назвать его.
Зато выясняется, что существовала своеобразная иерархия киреметей. В числе топонимов названы: ов. Асла Киреметь Сирми — чув. асла «великий, старший», ов. Мун Киреметь — чув. ман «главный», ов. Тебе Киреметь Сирми — чув. тёпё «главный, коренной», ов. Кив Киреметь — чув. кие «старый». Часты топонимы Синь Киреметь «новый киреметь» и названные просто Киреметь. Некоторые из них названы по соседним объектам и местам нахождения: ов. Уела Сирми Киреметь, ов. Шинарь Киреметь, ур. Санар Апрек Кереметь, ов. Хидеге Киремечи, ур. Игис Киреметь, ур. Икнету Киреметь, ов. Мюжуль Киреметь, ов. Силькер Киреметь, ов. Холату Киреметь Сирми. Один выделен по дереву — ов. Хырлы Киреметь «сосновый киреметь».
Согласно мифологии, субъекты древнего религиозного культа требовали умиротворения жертвоприношением. В чувашской топонимии сохранились указания мест таких ритуальных жертвоприношений. Их география не совпадает с обозначением «жилищ» мифических духов. Видимо, они выбирались произвольно и не были постоянными. Потому их в топонимии указано мало. Назовем типичные топонимы: ов. Чюк Сирми — чув. чук «жертвоприношение» (по языческому обычаю), ур. Чуксюче — чув. чук дуче «поляна жертвоприношений», ур. Чюк- луй — чув. чук кёлё «моление» + уй, ов. Чуквар — чув. чук вар «долина жертвоприношений».
В составе чувашской топонимии нет названий, связанных с культовыми образами православной церкви. Это может быть объяснено двумя причинами. Во-первых, в отличие от языческой веры религиозная служба православной церкви проводилась не на открытых площадках лесов, полей и лугов, а преимущественно в помещениях. Во-вторых, основная масса чувашского населения была принуждена к насильственному крещению в православную веру (по царскому указу от 11 сентября 1740 года). Чуваши и прежде не отличались особой тягой к религиозным верованиям. Об отношении к этой вере нехристианского населения Среднего Поволжья так говорил в 1593 году православный митрополит Гермоген: принужденные к крещению так называемые новокрещены из среды татар, чувашей и марийцев «ученья не приимают и от татарских (то есть местных народных) обычаев не отставают, а живут в великом бесстрашье». Образцы безразличного отношения к своей вере показывали первые русские, оказавшиеся среди них — бывшие полоняники, о которых тот же Гермоген говорил, что они живут у татар, черемисы и чувашей и «пьют с ними и живут съодного и те люди все также хрестьянские веры отпали». Интересное наблюдение оставил иностранец Адам Олеарий, проезжавший Волгою в 1636 году. Он о чувашах заметил: «Большинство из них верует, что есть бессмертный бог... но что он такое и как должно чтить его, сообразно с его волею, они не знают». Он рассказал о беседе с одним из местных жителей: «Когда я спросил его: знает ли он, кто сотворил небо и землю? — он со смехом отвечал: «Черт это знает!». Посеянная на такую почву религиозной инертности и маловерия да еще насильственными методами православная вера оказалась среди чувашского населения малопродуктивной, что подтверждает и отсутствие ее следов в местной топонимии.
