СССР-ГЕРМАНИЯ: ПУТЬ К СТРАТЕГИЧЕСКОМУ ПАРТНЕРСТВУ
Иванова Т.Н. Марийский государственный университет
СССР-ГЕРМАНИЯ: ПУТЬ К СТРАТЕГИЧЕСКОМУ ПАРТНЕРСТВУ (20-е – НАЧАЛО 90-х ГОДОВ XX ВЕКА)
Начало XXI века ознаменовалось для Федеративной Республики Германии и Российской Федерации достаточно высокой степенью интенсивности политического и экономического сотрудничества. По многим направлениям российско-германские отношения продвигаются вперед. Основой этого процесса стало признание политической элитой Запада и лидерами ФРГ нескольких важных моментов, которые позволяют говорить о формировании политики взаимопонимания между двумя странами. Этому способствовала также корректировка представлений немцев о роли и месте России в Европе и мире как о державе, которая, аналогично Германии, после Второй мировой войны, преодолевая тоталитарное прошлое, совершила свой кардинальный поворот, вступив в сообщество западных демократий. И теперь эти две страны совместно участвуют в решении проблем, имеющих прямое отношение к общемировым и общеевропейским процессам долгосрочного характера, в числе которых проблемы глобализации, борьбы с международным терроризмом, вопросы, связанные с развитием демократии в России и интеграцией ее в общеевропейское пространство. С этих позиций двусторонние связи России и Германии приобретают принципиальное, стратегическое значение, поскольку они развиваются на огромном постсоветском и постсоциалистическом пространстве, создавая почву для многостороннего межгосударственного сотрудничества, включая страны ЕС и СНГ.
Несомненное влияние на процесс развития, особенности и содержание германо-российских отношений, уровень взаимопонимания между государствами и народами оказывает двусторонний исторический опыт «сближения, сотрудничества и конфронтации», накопленный ведущей державой «срединной Европы» — Германией и одной из крупнейших стран на Востоке — Россией. О некоторых аспектах такого опыта, приобретенного двумя странами в условиях существования советского государства, пойдет речь в данной статье.
Практически вплоть до объединения Германии в 1871 г. между немцами и русскими сложились тесные политические (династические), торгово-экономические и культурные контакты. Однако после провозглашения Германии империей, ее национальные интересы все более стали принимать глобальный характер, что неизбежно вело, особенно в Европе, к столкновению их с интересами России, Франции и Англии.
Усиление «духа соперничества» привело к перелому в германо-российских отношениях, апогеем которого стал первый глобальный конфликт — Первая мировая война, сопровождавшийся затяжным и всеобъемлющим европейским кризисом. Уже в предвоенный период, в связи с формированием противостоящих друг другу военно-политических блоков, политическое стратегическое партнерство между странами было основательно ослаблено, хотя торгово-экономические связи продолжали развиваться. Следует отметить, что и в последующие периоды в советско-германских отношениях сохранился этот «дисбаланс» преобладания экономических связей над политическими. Примером тому служат 20—30-е гг., а в дальнейшем практически вся вторая половина XX в., правда, не без имевших определенное позитивное значение прорывов в отношениях между странами.
Другим существенным аспектом, выражавшим конфронтационный характер политики Германии в отношении России, явилось распространение в предвоенный период и в годы Первой мировой войны «старой» идеи «использования немцами территорий на Востоке» и теории о «неполноценности» народов Восточной Европы, включая и русских, с точки зрения организации эффективного управления. В ходе войны Германия предпринимала попытки реализации данных идей на оккупированной территории десяти губерний Российской империи.
Новый поворот в отношениях Германии и России был связан сначала с Февральской революцией, а затем с октябрьским переворотом 1917 года, привнесшем в эти отношения идеологический аспект. Россия провозглашалась советской республикой рабочих и крестьян, менялись принципы внешней политики, изложенные в Декрете о мире, и, следовательно, в корне менялась общая геополитическая ситуация. Положение в Германии также было нестабильным. Массовые настроения немцев были выражены в июле 1917 г. в резолюции М. Эрцбергера, представителя буржуазных политических кругов в рейхстаге, ориентированные на заключение компромиссного мира без аннексий и по обоюдному согласию сторон. В партийном руководстве Советской России по поводу подписания мира с Германией возникли разногласия. Катастрофическое положение страны и провозглашение Л. Троцким формулы «Ни войны, ни мира» открыли для Германии возможность улучшить свои стратегические позиции в России. Подписание в марте 1918 г. сепаратного Брест-Литовского договора между Германией и Советской Россией позволило немцам ненадолго «сделать существенные территориальные приращения на Востоке», включавшие всю Прибалтику, Белоруссию, Украину, Крым и Грузию. Однако нельзя не учитывать и другого результата Брестского мира, выразившегося в установлении дипломатических отношений между еще Германской империей Вильгельма II и советской республикой, что в дальнейшем послужило основой для восстановления отношений между странами. Вместе с тем этот шаг стоил России негативного отношения к ней со стороны союзников и, прежде всего со стороны Англии, «привкус» которого сохранялся и влиял на европейскую и англо-советскую политику на протяжении всего меж военного периода.
Позднее, 13 ноября 1918 г., в результате Ноябрьской революции в Германии, Брестский договор Россией был аннулирован, а в 1919 г. согласно положениям Версальского мирного договора, подписанного по итогам Первой мировой войны. Германия, помимо прочего, лишилась фактически всех принадлежащих ей территорий. Советская Россия, оказавшись, как и Германия, «за бортом» при формировании новой системы международных отношений, попыталась использовать эту ситуацию с целью сближения с Германией и оказалась в числе тех стран, которые, как и немцы, считали Версальский договор слишком суровым и унизительным. В. Ленин тогда отмечал, что «... Версальский договор это есть договор хищников и разбойников», а «международный строй, порядок, который держится Версальским миром, держится на вулкане».
Создание в Германии Веймарской республики «нелюбимою детища немецкого народа», сохранение революционного кризиса внутри страны, сделали на некоторое время Германию объектом внешней политики Советской России в качестве потенциала «мировой пролетарской революции».
Таким образом, международная политика держав-победительниц в начале становления Версальско-Вашингтонской системы, превратила Германию и Россию в политических «изгоев» в Европе, что привело к неожиданному повороту, и стало основой для нового этапа их сближения и сотрудничества. Вместе с тем еще весной 1922 г. в области внешней политики министр иностранных дел В. Ратенау отдавал приоритет отношениям Германии с Западом. Но в силу ряда объективных и субъективных причин, в том числе и стремления, преодолеть послевоенный кризис, используя репарации с немцев, он тогда не был услышан европейскими политиками. Подписание во время Генуэзской конференции Рапалльского договора было совершено им под давлением рейхсканцлера Й. Вирта. Однако он, как серьезный политик, «признавал экономическую и политическую важность отношений с Советской Россией» тем более в условиях послевоенного кризиса. Правда, об установлении между странами «особых отношений» речи не шло, на что рассчитывала Советская Россия, оказавшись одна в окружении капиталистического сообщества.
Договор в Рапалло неоднозначно, в том числе и негативно, оценивается германской историографией, как неудачная попытка проведения не свойственного для Германии сепаратного курса на Востоке, который привел в итоге к нестабильности в Европе и к серьезным потрясениям. Думается, что все общеевропейские проблемы того времени не следует рассматривать как следствие заключения договора в Рапалло. Достаточно сказать, что Германия в 20-е гг. имела самые тесные политические и торгово-экономические связи с большинством стран мира, включая и США. Реально данный договор позволил впервые применить на практике, пусть и вынужденно, преимущества политики мирного сосуществования. Отказ от взаимных претензий, положенный в их основу, не только создал позитивные импульсы к сотрудничеству, но и способствовал возвращению Германии и СССР на европейскую и мировую политическую арену. Он способствовал установлению дипломатических отношений, торговому и экономическому сближению России и Германии. Важно было и то, что данный договор стал первым равноправным договором, являясь противовесом Версальскому договору, статьи которого разрабатывались только победителями, преследовавшими разные цели в отношении побежденных. На общеевропейское значение «духа Рапалльского договора» обратил внимание в своем выступлении на форуме «Петербургский диалог» президент РФ В. Путин в Веймаре в апреле 2002 г.
Уже в 1924 г. СССР получил дипломатическое признание многих стран, в том числе и ведущих европейских государств Франции и Англии. В свою очередь Германия в 1926 г., благодаря тонкой политике министра иностранных дел Г. Штреземана, вступила в Лигу Наций, став важным политическим и торгово-экономическим партнером значительного круга государств. Об этом свидетельствует и появление «немецкой доктрины Монро», где прослеживается стремление Германии вновь занять лидирующие позиции в Европе. Таким образом, Германия, используя преимущества от возвращения ее в мировое сообщество, и не без содействия России, постепенно начала ослаблять «оковы Версаля». Что касается политики двух стран, то она носила в значительной степени прагматичный, деловой характер. В частности, с таких позиций подписывались экономические соглашения 1925 и 1933 г., а также Берлинский Договор (1926 г.) о многостороннем межгосударственном сотрудничестве между Веймарской Германией и СССР, который считался обоюдовыгодным и способствовал решению политических и экономических проблем. К концу 20-х годов доля Германии в импорте СССР составила 47—48%, а импорт Германии из СССР соответственно составлял около 6%.
Особое внимание в последние годы обращается на военное сотрудничество рейхсвера и Красной Армии, начало которому было положено еще в 1920—1921 гг. Документально оно впервые было оформлено в ноябре 1922 г. между советским правительством и фирмой Юнкере. Несмотря на то, что речь идет о взаимоотношениях СССР с Веймарской республикой, данное сотрудничество вело к нарушению обеими сторонами статей Версальского договора. Вместе с тем было бы преувеличением рассматривать только эти контакты в качестве создания почвы для развязывания международных конфликтов. В равной степени этому способствовало сотрудничество стран Запада с Германией и их недальновидная политика невмешательства и умиротворения агрессоров.
Рассматривая развитие германо-советских отношений, начиная с момента становления советского государства, нельзя не учитывать фактор их принадлежности к двум противоборствующим системам, существенно влиявший на их уровень и динамику на протяжении всего XX в., причем в большей мере негативно, нежели позитивно. Идеологический барьер и политика недоверия значительно ограничивали, прежде всего, политическое сотрудничество между странами, сужая поле для диалога, взаимопонимания и поиска компромисса. Не секрет, что ведущие западные державы пытались в эти годы неоднократно «разыграть германскую карту», чтобы не допустить так называемой «большевизации» Германии, «оторвать Германию от России», предоставляя ей более выгодные условия и возможности для сотрудничества. В частности, еще в 1924 г. австрийский граф Куденхофе-Каллерги, выдвигая идею объединения Европы перед лицом США, СССР и Англии, подчеркивал, что Германия могла бы взять на себя роль организатора и авангарда отпора «агрессии с Востока». В результате, уже в период Веймарской республики, Германия и СССР неизбежно втягивались в противостояние между Востоком и Западом.
С приходом к власти национал-социалистов во главе с Гитлером, когда прекратил свое действие Берлинский договор 1926 г., наступил сложный и противоречивый период в отношениях нацистской Германии и СССР, на который, несомненно, оказали влияние факторы различия и сходства двух режимов. В рамках политической и идеологической концепций нацистов геополитическая идея «жизненного пространства на Востоке» и теория о «неполноценности народов Восточной Европы» времен Первой мировой войны в новых условиях были доведены до абсурдной теории «господства арийской расы» со всеми вытекающими последствиями. Но главная особенность состояла в том, что на сей раз, реализация этих идей была подкреплена политикой милитаризации экономики, мощью миллионного вермахта и идеологической, пропагандистской обработкой масс. В этих условиях в странах обоюдно формируется образ врага. Это существенно изменяет европейскую и международную обстановку, где под влиянием деструктивных факторов (национализм, милитаризм, гонка вооружений, торгово-экономические войны, стремление выйти из мирового экономического кризиса за счет третьих стран и др.) разрушается Версальско-Вашингтонская система международных отношений, и мир оказывается перед новым глобальным международным конфликтом.
Новый виток в развитии германо-советских отношений, имевший явно «конъюнктурный характер», приходится на 1939—1941 гг. В Европе аналогичная политика получила название «странная война», но для нее этот этап завершился к июню 1940 г. падением Франции. Пакт о ненападении, подписанный 23 августа 1939 г. между Германией и СССР, был обычной практикой того времени. Такие же пакты с Германией с 1938 г. имели Англия и Франция. В то же время секретные протоколы к пакту можно рассматривать как своего рода советский вариант «попустительства агрессору», естественно, не соответствующий, озвучиваемым на международной арене принципам советской внешней политики.
Война нацистской Германии против СССР, ставшая важной составной частью Второй мировой войны, не являлась превентивной мерой. На сей раз сотрудничество сменилось жесточайшим соперничеством двух тоталитарных режимов. Идеологический характер противостояния сделал ее жесткой и жестокой. По заявлению Гитлера — это была война на уничтожение. И поэтому задача защиты Отечества в равной степени означала защиту каждого человека, каждой семьи от разрушения, варварства и истребления.
Именно в эти годы сложился один из самых существенных факторов — ментальный, оказавший и оказывающий противоречивое, неоднозначное влияние на германо-советско-российские отношения, причем на достаточно длительном отрезке времени. Рейтинг доверия немцам, утвердившийся в 20-е гг., после 22 июня 1941 г. резко упал. Идеи сотрудничества отходят далеко на задний план. Приоритетное место занимает ненависть к врагу за огромные людские потери, особенно среди гражданского населения, и колоссальные разрушения. Недаром вступление советских войск на территорию Германии немцы ожидали с чувством страха и не только «благодаря» пропагандистской истерии умирающего режима, но и в результате «осознания ими неудобной правды» о преступлениях войск СС и вермахта, совершенных на оккупированной территории СССР. После войны немцы длительное время испытывали «комплекс вины» перед народами Европы и мировым сообществом за ее развязывание и гибель более 50 млн. человек. В. Брандт, канцлер ФРГ от СДПГ, в рамках «новой восточной политики» вначале 70-х гг., делает исторический шаг примирения немцев с народами Восточной Европы. Он, будучи с визитом в Польше, преклонил колени перед памятником жертвам Варшавского гетто, как покаяние от имени всех немцев. «Я сделал то, что делают люди, чтобы выразить то, что невозможно выразить словами», — напишет В. Брандт впоследствии. Следовало бы аналогичный шаг сделать и в отношении народов России.
Победоносное завершение войны против Германии в мае 1945 г. вновь поставило вопрос о принципах и содержании германо-советских отношений, явно осложнявшихся различным видением будущего Германии странами победительницами и различным международным статусом СССР и Германии. СССР, как влиятельная держава-победительница, активно участвовала в послевоенном урегулировании, а Германия, разделенная союзниками на четыре оккупационных зоны, ожидала решения своей судьбы. Поэтому германский вопрос стал одним из важных аспектов послевоенного урегулирования в рамках Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений и в то же время занял важное место в развитии двусторонних связей в послевоенный период.
Германо-советские отношения испытали на себе ледяное дыхание «холодной войны», но, несмотря на «крутые перепады» в развитии сотрудничества, они были одними из весьма заметных как позитивных, так и негативных компонентов европейской и мировой политики. После образования в 1949 г. на основе западных зон оккупации ФРГ, а восточной зоны — ГДР, по территории Германии в условиях «холодной войны» вновь проходит линия раздела или «железного занавеса» между Востоком и Западом. Идеологические роли двух государств были определены. Как отмечал первый секретарь ЦК СЕПГ В. Ульбрихт в 1961 г., ГДР, являясь «западным форпостом социалистического лагеря в Европе, должна вести постоянную борьбу против западногерманских милитаризма и империализма, смертельных врагов немецкого народа и всего государства.
В свою очередь, канцлер ФРГ К. Аденауэр отказывается от идеи «нейтральной Германии», предложенной СССР, и как приверженец государственной идеи, делает решительный шаг в сторону западной модели, нисколько не ориентируясь на планы марксистского социализма. Его неуступчивость и резкие высказывания в отношении внешней политики СССР и ГДР вызывали «праведный гнев партийно-государственного руководства», в том числе и Н.С. Хрущева, и нелестные характеристики Аденауэра как «реваншиста и антикоммуниста». Для менталитета немцев и советских людей середины 50-х годов такие оценки были вполне оправданы, поскольку еще не затянулись раны войны и «время взаимопонимания» не могло наступить так быстро.
В «эру Аденауэра» ФРГ активно включается в процесс западноевропейской интеграции, военно-политические блоки Запада, воспринимает западные ценности и становится приверженцем атлантической солидарности как гаранта ее и европейской безопасности и стабильности.
В СССР эта политика не находит должного понимания и оценивается в основном негативно с позиций противостояния, что, однако, не исключало поиска путей для развития отношений между странами. Вместе с тем в этой политике можно выделить и рациональные элементы. В частности, учитывая, что в недалеком прошлом Германия была виновницей развязывания Второй мировой войны, решительная политика на включение ФРГ в западные политические и экономические структуры делала ее более предсказуемой, контролируемой и безопасной для мирового сообщества, и в равной степени для стран мирового социализма. ГДР, в свою очередь, активно вошла в военно-политические и экономические союзы под эгидой СССР, составив одну из динамично развивающихся частей мирового социалистического лагеря.
В условиях противостояния на процесс налаживания советско-германских отношений воздействовал целый ряд внешних и внутренних факторов. В значительной степени их динамика и многосторонность зависели от уровня контактов между лидерами биполярного мира — СССР и США и от состояния дел внутри двух систем, где кризисы, приводившие к конфронтации, были нередким явлением. Необходимо было преодолеть с обеих сторон стереотипы менталитета в отношении друг друга, как на государственном, так и общечеловеческом уровне. В частности, СССР официально руководствовался тезисом, что не следует ставить знак равенства между понятиями германский фашизм и немецкий народ, который был вынужден выживать в условиях тоталитарного режима. СССР и Германия вновь оказались по разные стороны «идеологических баррикад». Явно не хватало толерантного отношения к процессам, связанным с интеграцией ФРГ в систему западных ценностей, болезненно воспринимавшихся и критично оценивавшихся в СССР. Этому способствовали и реваншистские настроения в Западной Германии, отрицавшие, например, территориальные итоги Второй мировой войны. С другой стороны и в ФРГ также критично оценивался государственный и общественный строй в СССР, слабость институтов демократии, неразвитость системы защиты прав человека. Эти же оценки соответственно распространялись и на ГДР, которая фактически не признавалась в качестве самостоятельного государства. Именно с ГДР был связан ряд кризисов в мировой системе социализма 40—80-х гг. XX века. Советское руководство особенно раздражала поддержка Западом на партийно-политическом уровне оппозиционного движения диссидентов в странах Восточной Европы, включая и ГДР. Ответные шаги предпринимали и правящие круги ФРГ. В частности, в связи с развитием межгосударственных отношений между СССР, социалистическими странами и ГДР была введена «доктрина Хальштейна», согласно которой страны, признавшие ГДР, например, Куба, Югославия, лишались дипломатических контактов с ФРГ. Правда на Советский Союз эта доктрина не распространялась. В 60—80-е гг. формируется два направления развития советско-германских отношений: советско-западногерманские с ФРГ и советско-германские с ГДР. Следует согласиться с мнением ряда исследователей, отмечавших позитивную роль второго направления в сближении на ментальном уровне и в реальной политике русских и немцев. Большое значение в этом плане имели также Договор 1955 г., Московский договор 1970 г., четырехстороннее соглашение по Западному Берлину (1971 г.), Договоры с Польшей и ГДР, «новая восточная политика» канцлера В. Брандга, и участие ФРГ в Хельсинском процессе по безопасности и сотрудничеству в Европе (1975 г.), которые «избавили немцев от страха перед русскими». Все эти шаги позволяли ввести советско-западногерманские отношения в «нормальное русло, причем на единственно возможной основе — отказа от претензий взломать существующие европейские границы». В этом состояла долгосрочная стратегия В. Брацдта, понимавшего, что нити решения «германского вопроса» находятся в Москве, а поэтому сначала важно и необходимо «признать статус-кво внутри Германии, чтобы в лучшие времена изменить его». Реализации данной стратегии способствовала также и политика «малых шагов» В. Брандта, которая сделала «прозрачнее» Берлинскую стену и приоткрыла «железный занавес» между Востоком и Западом. Еще вначале 60-х гг. Н.С. Хрущев заявил, что при решении германской проблемы СССР исходит «из фактического положения, которое сложилось после разгрома гитлеровской Германии, из наличия двух германских государств и тех границ, которые установились после войны». В 1972 г. на летней Олимпиаде в Мюнхене международное сообщество признает раздельные флаги и гимны ФРГ и ГДР, а в 1973 г. не без содействия СССР оба государства вступают в ООН. Для Советского Союза признание международным сообществом и ФРГ существования двух Германий означало решение германского вопроса. В то же время для западных стран и ФРГ продолжался поиск путей для дальнейшего сближения двух Германий, в том числе и в процессе улучшения отношений между ФРГ, ГДР и СССР. Поворот в отношениях был очевиден. ФРГ становится одним из крупнейших партнеров СССР в деловом взаимовыгодном сотрудничестве с Западом. В конце 60-х гг. ФРГ переместилась с пятого на первое место в торговом обороте СССР с капиталистическими странами, составив 1,8 млрд. марок, а в 1975 г. экспорт ФРГ в СССР увеличился на 45%. К сожалению, доля СССР в торговом обороте ФРГ была небольшой, и едва превышала 1%. Но главным были не проценты, а осознание деловыми кругами ФРГ больших потенциальных возможностей от сотрудничества с СССР. Нельзя не отметить, что и в благоприятные для двусторонних отношений годы «новой восточной политики» в них нередко вмешивался идеологический фактор «в лице германской компартии или левых профсоюзов», руководства ГДР или ее спецслужб с целью не допустить смены кабинета «малой коалиции» более «удобного партнера для переговоров» нежели консервативное руководство ХДС/ХСС.
Во второй половине 70-х годов на волне успешного развития хельсинского процесса советское руководство решило использовать достижения разрядки международной напряженности в целях укрепления позиций мирового социализма, что было негативно оценено на Западе и привело к очередному повороту в развитии советско-западногерманских отношений. Под влиянием гонки вооружений (размещение американских крылатых ракет в ФРГ и советских ракет СС-20 в ГДР), ввода советских войск в Афганистан, «бойкота» странами Запада Олимпиады—80 в Москве, инцидента с южнокорейским «Боингом», кризиса в Польше наметившееся партнерство и политический диалог вновь заменяются жесткой риторикой психологической войны и недоверием друг к другу. «Второе издание холодной войны», связанное с американским внешнеполитическим курсом Р. Рейгана, существенно повлияло «на дух партнерства» в пользу «духа соперничества». Каждая из сторон осуществляла политический курс, руководствуясь в большей степени интересами блоковой целесообразности, нежели динамикой и реальным содержанием советско-западногерманских отношений. США и ФРГ демонстрировали полное взаимопонимание в европейских и мировых делах. В свою очередь, контакты по линии Бонн—Москва достигли в сфере политики самого низкого уровня, несмотря на то, что свой последний зарубежный визит. Брежнев совершил в ФРГ. Не удовлетворял страны и уровень их участия в общеевропейском процессе по безопасности и сотрудничеству. Вместе с тем, несмотря на требование США следовать «политике атлантической солидарности» в отношении СССР, ФРГ все-таки поддерживала с ним и социалистическими странами выгодные деловые экономические связи. В ГДР в первой половине 80-х гг. также постепенно нарастали кризисные явления, прежде всего связанные с все более очевидным отставанием страны от ФРГ по уровню благосостояния и социально-экономическому развитию. Чтобы стабилизировать положение, режим Э. Хонеккера использует не только органы госбезопасности, но и сепаратную, с точки зрения КПСС, идею «социализма своего цвета знамени», характерную для концепции еврокоммунизма.
Смена в 1985 году политического руководства в СССР, приход к власти М.С. Горбачева, развернувшаяся перестройка, отказ во внешней политике от «доктрины Брежнева» и разработка в области международной политики нового политического мышления способствовали качественному изменению международного климата и «потеплению» отношений между Вашингтоном и Москвой, а, следовательно, между их партнерами. Вновь на первое место выдвинулись идеи мировой и европейской безопасности, разработки мер доверия в сфере вооружений, торгово-экономического сотрудничества и объединения усилий всего мирового сообщества в решении глобальных проблем человечества. Все это создавало условия для возвращения к открытому диалогу между ФРГ и СССР.
1985—1991 гг. можно оценивать как период существенного сближения позиций двух стран по вопросам европейской безопасности, проблемам демократизации в СССР, расширения торгово-экономических связей. Главный тезис внешней политики Горбачева о том, что сохранение идеологических расхождений не должно мешать взаимодействию двух стран по самым острым проблемам современности был с пониманием принят в политических кругах ФРГ, занявших «про перестроечную позицию». Важным событием этого периода является завершение блокового противостояния и второе объединение Германии в октябре 1990 г. Режим Э. Хонеккера, оставаясь на консервативных позициях, не смог справиться с внутри- и внешнеполитическим кризисом, а кабинеты X. Модрова (ГДР) и Г.Коля (ФРГ), заключившие соглашение о постепенном процессе объединения стран после ноября 1989 г., оказались перед фактом их стремительного объединения на основе ст. 23 Основного закона ФРГ. Эта стремительность во многом была предопределена и изменениями внешнеполитических приоритетов СССР. Уже в ноябре 1990 г., в новых международных условиях, между объединенной Германией и Советским Союзом был заключен «большой» Договор о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве. Но в декабре 1991 г. распался Советский Союз, и на его геополитическом пространстве образовалось Содружество Независимых Государств. ФРГ была первой западной страной, признавшей Российскую Федерацию как продолжателя СССР. Открывался новый этап в отношениях между странами, но теперь уже между ФРГ и Россией.
