Жители Чебоксарского посада
Жители Чебоксарского посада.
Мещанское сословие передавалось по наследству и по браку. Им разрешалось «производить станы и рукоделия», содержать харчевни, трактиры, постоялые дворы, торговые бани, торговать «овощами, плодами и всякой мелочью». Мещанам запрещалось ездить по городу на карете. В какой-то мере они были лишены избирательного права. Если мещанин платил налоги с имущества менее 50 рублей в год, он не мог быть избранным на ответственные должности в органах посадского самоуправления.
Положение различных групп горожан лучше всего характеризует имущественное состояние. Расслоение посадских людей на богатых и бедных прослеживается по оценке стоимости жилых и хозяйственных строений. Дворы посадской верхушки в начале XVIII века оценивались в среднем на 100—200 рублей, а городской бедноты — в 2—4 рубля. Опись строений Чебоксарского посада 1773 года демонстрирует, что дворы богатых купцов со всеми пожитками оценивались на значительные суммы. Так, двор А. Кадомцева был оценен на 1000 рублей, двор и амбары И. Сапожникова — на 5000 рублей, двор и «заводы» Г. Бронникова — на 5000 рублей, двор, амбары и лавки А. Ядринцова — на 1670 рублей, двор и салотопенное заведение Ф. Белова — на 1525 рублей, двор, амбары, лавки Л. Сапожникова — на 2700 рублей, каменный двор и деревянные амбары В. Клюева — на 3135 рублей, дом и пожитки Ф. Погуткина — на 2100 рублей, двор и амбары М. Корепина — на 1168 рублей, двор и амбары В. Мясникова — на 3436 рублей. Этот список можно было бы продолжить, однако уже приведенные данные свидетельствуют, что в посадской среде процесс имущественного расслоения зашел довольно далеко.
Расскажем о самых богатых и известных купеческих фамилиях города. Одной из самых успешных семей в первой половине XVIII века была семья купцов гостиной сотни Игумновых. Сказки Игумновых создают впечатление большой устойчивости, налаженности и известной специализации их торговой деятельности. Сыновья Федора Игумнова Михаил и Алексей были «отписаны на вечное житье в Санкт-Петербург», однако жили они в Чебоксарах, имели кожевенные и салотопенные предприятия, магазины и лавки, Сава Игумнов владел винокурней. Основной операцией, стоявшей у троих Игумновых, на первом месте в сказке являлся отпуск товаров в Архангельск, хотя все они имели связи с Астраханью. Ежегодно каждый из них, независимо друг от друга, посылал на север юфть «своего передела» и говяжье топленое сало. В 1702 году Григорий Игумнов отправил 945 кож и 37 лагунов (бочек) сала, Михаил и Алексей отпустили 1000 пудов юфти и 6000 пудов сала. В 1704 — 1705 годах Михаил и сын Алексея Григорий содержали воскобойный «завод». В 1704 году во время страшного пожара в Чебоксарах выгорело все имущество Игумновых — их лавки, дворы, амбары с хлебными припасами. Между тем никто из них, упоминая об этом факте, не жаловался на свое разорение. Они не только помнили (хотя их домовые записные книги все сгорели) все операции прошлых лет, но и продолжали их после пожара. В момент подачи сказок почти все они были в отъезде и поэтому сказки подавали по возвращении, в ноябре. Пожар для Игумновых не означал катастрофы, тем более что при торговле в отъезд товары во время пожара находились в пути, и благодаря этому основные операции года могли благоприятно завершиться.
Купец Игумнов.
Купец Ф.А. Игумнов в 1723 году содержал мельницу на два постава в Чебоксарском уезде на реке Трусовке. После его смерти в 1732 году чебоксарский купец М. Визгин купил эту мельницу у его вдовы. В 1720 — 1732 годах М.Ф. Игумнов имел винокуренный завод, выпускавший в год более 4000 ведер вина (бывший Луки Пичугина) в Кокшайском уезде под селом Сундырь на земле архиерея и чувашских крестьян. Михаил Федорович Игумнов покупал дворовых людей. В 1724 году за ним числилось 25 душ мужского пола. Богатый купец, получавший в год прибыли более восьми тысяч рублей, жаловался в магистрат, что «за обнищанием» платить подушную подать за дворовых его людей он не может. «Обнищание» было вызвано тем фактом, что все деньги, вырученные от торга кожами, салом и воском, Михаил вложил в суконную фабрику в Казани, став тем самым компанейщиком завода. Он, по-видимому, еще был откупщиком соли, потому что после его смерти в 1732 году в казну отдано 12185 пудов 99 фунтов соли. Его наследник Иван обнаружил на винокуренном заводе утаенную соль.
Чебоксарец гостиной сотни А.Ф. Игумнов в начале 1720-х годов владел крупной винокурней (4000 ведер в год) в Кокшайском уезде под селом Сундырь. В 1729 году завод перешел И.А. Игумнову, владевшему им в 1729—1735 годах. В 1734—1754 годах представители семьи И.А. Игумнов, затем А.А. Игумнов имели винокуренный завод в Козьмодемьянском уезде под селом Сундырь на земле чувашских крестьян, выпускавший в год около 3000 ведер вина. Купеческая династия обладала и другим винокуренным заводом, находившемся в Кокшайском уезде под деревнями Моляково и Ворошилово на архиерейской земле: С.К. Игумнов в 1721 — 1740 годах, А.С. Игумнов в 1740— 1743 годах, А.А. Игумнов в 1743—1754 годах. Ежегодный выпуск продукции на этом заводе тоже составлял 3000 ведер. Завод в Свияжском уезде под деревней Исмели последовательно переходил от С.К. Игумнова, владевшего им в 1722—1740 годах, к А.С. Игумнову (1740—1743) и, наконец, к А.А. Игумнову (1743—1754), причем производственные мощности завода увеличились. Так, если при первом Игумнове годовой выпуск продукции составлял 2500 ведер, то при последующих — уже 3000 ведер. Здесь же А.А. Игумнов с 1741 года содержал две мельницы, что было очень удобно, так как позволяло использовать сырье для винокурни без транспортных потерь. Эти же купцы одновременно (в те же годы) владели винокурней с ежегодным выпуском в 2000 ведер в Свияжском уезде в деревне Чекуры. После запретительного указа о купеческом винокурении А.А. Игумнов в 1755 году содержал мельницу в Чебоксарском уезде на речке Чебоксарке, при которой имелась дубная толчея. Практически на всем протяжении XVIII века Игумновы содержали кожевенные заведения. Любопытно, что из всех купцов гостиной сотни к середине века крупным торговцем и промышленником был только один представитель — А.А. Игумнов.
Купец Олин.
К купцам гостиной сотни относилась семья Олиных. Сказка И.И. Олина от начала века не сохранилась. Он был в это время в «Соху для прииску серы» (на реке Соху, близ Сергиевска, существовал старейший серный завод), но его можно назвать крупным купцом уже потому, что он был компаньоном казанского купца Михляева по отпуску товаров в Китай. Семья Олиных владела не одним винокуренным заводом. И.И. Олин содержал винокурню на 2500 ведер выпуска в год в Кокшайском уезде под деревней Атнашевой в 1700—1730 годах. Этот же завод в 1745—1754 годах принадлежал М. Олину и цивильскому купцу Чеадаеву. Владельцы в два раза увеличили его мощность. И.И. Олин же владел винокуренным «заводом» в Свияжском уезде под деревней Исмели в 1708—1722 годах (позже отошедшим С.К. Игумнову). Как и другие купцы, Олины имели несколько мельниц, позволявших обслуживать их винокуренные «заводы». В начале века И.И. Олин содержал две мельницы: первую в Чебоксарском уезде близ деревни Шихазаново на реке Цивиле, вторую — в Свияжском уезде под деревней Отнашевой, которая в 1747 году перешла к купцу М. Олину. У последнего еще в 1721 году имелась мельница в Чебоксарском уезде при деревне Янгильдине, но уже в 1731 году он передал ее сыну И.М. Олину.
Чебоксарский купец Н. Плотников был зачислен в гостиную сотню в 1712 году, а в 1768 году его родственники М.А. Плотников с детьми Афанасием, Михаилом, Алексеем по их желанию и объявленному капиталу в 200 тысяч рублей зачислены в посадскую общину Санкт-Петербурга.
Торговец Афанасий Проскуряков.
Торговый человек гостиной сотни Афанасий Проскуряков к концу жизни обанкротился. В 1703 году он взял в аренду сроком на 50 лет мельничное место на речке Сорме «да земли своей... и лесу на стороне плотины у того мельничного места вверх по правую сторону речки Сормы... Сенных покосов у того же ево мельнишного места вверх по речке Сорме и на низ на тридцать копен» у Ильдебеня Пикшеева, ясачного чуваша деревни Первой Тинсарины Чебоксарского уезда. Проскуряков содержал винокуренный «завод» в Кокшайском уезде под деревней Васкиной, где производилось более 2000 ведер вина в год. Там же имел две мельницы на два постава (одну — при винокуренном заводе, вторую — вместе с чувашом И. Ильдеряковым), кроме того, мельницу под городом Чебоксары близ штабного двора на два постава и еще одну в Чебоксарском уезде под Сормою на один постав. В городе ему принадлежали девять лавок, харчевня, большой дом, на Волге имелись места рыбной ловли. Причина его банкротства банальна. В 1716 году он взял взаймы у статского советника И.Н. Брылина 1200 рублей. В 1720 году случился пожар, в ходе которого сгорели его двор, все имущество и в том числе занятые деньги. В 1731 году он был обязан вернуть все деньги с процентами, но сделать этого не смог. Имевшееся имущество Проскурякова было выставлено на торги, мельницы передавались на оброк другим людям. Дворовые (восемь человек) на продажу не выставлены, так как были записаны в подушный оклад Чебоксар. Видимо, банкротство подорвало здоровье купца, потому что вскоре, в 1733 году, его не стало. Поскольку наследников у него не было, то мельницей под городом Чебоксары стал владеть ядринский толмач Максим Михайлов, а его дворами и лавками завладел Андрей Игумнов.
