Посадские Чебоксарские купцы
Посадские Чебоксарские купцы.
Богатыми чебоксарскими купцами в первой половине XVIII века были Колокольниковы. До 1725 года в документах в основном встречается имя П.Я. Колокольникова, содержавшего в 1704— 1731 годах мельницу в Чебоксарах на реке Чебоксарке. В 1728 году представитель семьи Ф.И. Колокольников вместе с А.Н. Плотниковым владел мельницей в Чебоксарском уезде на реке Кувшинке в восьми верстах от города. Там же располагался их винокуренный завод, выпускавший в год 2000 ведер вина. В 1706— 1725 годах им владел И.И. Колокольников, и в 1726—1730 годах — Ф.И. Колокольников вместе с торговым человеком гостиной сотни А.Н. Плотниковым. В 1741 году завод перешел к М.А. Колокольникову, который увеличил производство вина до 2500 ведер в год273. Сохранился довольно любопытный документ, показывающий, что Михаил продолжал выкуривать вино даже после запретительного указа. Он малыми бочками возил вино в Чебоксары, там был задержан за кормчество. Интересна опись имущества Михаила Колокольникова, составленная в марте 1756 года. Судя по ее данным, купец имел «двор, в нем полаты каменные, в них девять покоев, двое сеней, два нужника. У одной полаты шесть окошек с железными решетками, во второй полате — три окошка с железными решетками, в третьей полате — постав липовый, три окошка с железными решетками». Далее описывались четвертая и пятая палаты. Помимо каменного дома во дворе имелись «каменная кладовая полата с железными дверями и решетками, одно окошко с железным затвором. Елевый анбар, в нем три жила, в каждом жиле по погребу, конюшня на четыре стойла, два анбара елевые двухжилые, баня пятистенная... сарай деревянный елевый». Но и это еще не все. Михаил владел вторым деревянным домом: «изба белая с сенями, два чулана с чердаком, против избы горница с шестью окошками». В горнице — дорогая утварь: много хрустальной посуды, зеркала, дубовые столы и стулья, 20 образов. Также в опись включены вексели и заемные письма на 68 рублей 25 копеек, и купчая на мясную лавку, проданную Колокольникову посадским человеком Василием Барминым. В опись была занесена и мельница М.А. Колокольникова, имевшаяся в Чебоксарском уезде на речке Кувшинке.
Счастливой оказалась судьба чебоксарского посадского человека средней статьи Федора Дряблова, который, по сведениям 1721 года, «торг имеет: ездит с москотинным товаром в уезды, а тягло платит с пожитку своего по земскому окладу з 25 рублев», и его сына Ивана, родившегося в 1728 году, когда скончался его дед (отец матери) — крупнейший в Казани купец Иван Афанасьев сын Михляев (1667—1728), держатель большой суконной фабрики, основанной Петром I. После смерти Михляева некоторое время суконной фабрикой, размещенной в огромном двухэтажном каменном здании, управляла его жена, не имевшая детей. Но и она вскоре скончалась. В 1736 году фабрика по наследству перешла Дрябловым. Они переехали в Казань. В начале 1750-х годов отец привлек Ивана Дряблова к управлению производством. Ими были построены новое одноэтажное каменное здание фабрики и каменное же двухэтажное общежитие (казарма). Вскоре Иван Федоров сын Дряблов стал полноправным хозяином фабрики. Он занимался и торговлей, будучи «голштинской коммерции советником» и «гостиной сотни» купцом. Шерсть для фабрики он скупал сам в уездах губернии. Дряблов завел несколько кожевенных (юфтяных) заводов, вошел в число основных поставщиков кожи для России. В них производились самые лучшие сафьяновые кожи — черные, красные и желтые. В 60-е годы XVIII века «шерстяном на заводе» с более ста ткацкими машинами трудилось около 1700 рабочих. Сукно и каразея (грубая шерстяная ткань) шли на пошив обмундирования российскому войску, вывозились во многие города Поволжья и Приуралья, в Архангельск на продажу за рубеж, на Украину, в Сибирь, в Среднюю Азию и Иран. В 1766—1769 годах Дряблов служил первым головой (мэром) города Казани. В 1767 году в только что построенном им трехэтажном офисном доме и гостинице он принимал Екатерину II, которая разместилась в девяти покоях этой гостиницы. После 1769 года И.Ф. Дряблов «строит новые фабричные корпуса, покупает целыми деревнями крепостных крестьян и селит их вокруг фабрики. Суконная слобода разрастается и поглощает так называемую Кирпичную слободу... становится одним из самых больших населенных казанских пригородов. В 1774 году в ноябре Дряблов, как и Михляев, умер, не оставив наследника... Фабрика, капиталы и дома перешли в собственность его жены, урожденной Осокиной».
В категорию крупного купечества входила семья Котельниковых. В 1755 году умер Федор Никифорович Котельников. По его завещательному письму можно судить о богатстве этого купца, он оставил второй жене (первая умерла до него) 20 тысяч рублей, двум дочерям — по 15 тысяч рублей. Основной наследник, сын Матвей, получил все оставшееся имущество, но он им поделился. Вдова Котельникова получила не 20, а 50 тысяч рублей и сверх того по согласию с Матвеем: «парчи, алмазные и золотые веши, жемчуг, серебряная посуда в кружках, стаканы, подносы, чарки под золото и без золота весом 38 фунтов, дому каменного, в котором живет, полать в сторону церкви Федора Стратилатова да Кувачаловский кожевенный завод и два сада, называемый Кликуновский и Верхней со всем строением, ис каменных амбаров, которые при реке Волге, половину, в Чебоксарском уезде Именевскую мучную мельницу на четыре постава, дворовых людей» четырех мужчин и четырех женщин.
Сословная часть Чебоксарского посада.
Таким образом, в категорию крупных купцов входили представители гостиной сотни, с 1730-х годов слившиеся с посадскими купцами, и первостатейные посадские купцы. Они занимались портовой и отъезжей торговлей в Архангельск и Санкт-Петербург, являлись судовладельцами, сосредоточили в своих руках всю промышленность и торговлю в Чебоксарах, были содержателями кожевенных, салотопенных, винокуренных заведений, имели товарные земледельческие хозяйства в сельских местностях, владели значительным числом дворовых крепостных людей. Характерно, что в торгово-промышленной деятельности крупных купцов не было специализации. Мы видели, что один и тот же купец содержал промышленные предприятия разного профиля, торговал различными видами товаров. Чтобы добиться успеха во всех выбранных областях, крупные купцы нанимали себе приказчиков из числа обедневших посадских людей. Крупные купцы одновременно являлись ростовщиками. Они накапливали огромные капиталы, исчисляемые десятками тысяч рублей на эксплуатации не только своих крепостных людей, кабально-зависимых работников, но и массы крестьян, продававших свою сельскохозяйственную продукцию и покупавших привозные товары. Крупные купцы главенствовали в посадских органах самоуправления и держали в своем подчинении городские низы.
Среднее купечество занималось скупкой и перепродажей хлеба иногородним купцам, лавочной торговлей и ростовщичеством, содержало мельницы, изредка заводило небольшие промышленные предприятия, на которых, наряду с кабально-зависимыми работниками и отчасти крепостными дворовыми людьми, использовался наемный труд. Торговые обороты средних купцов составляли 1000—1500 рублей в год.
Большую часть посада составляла беднота, «кормившаяся черной работой», занимавшаяся различными видами ремесел, бурлачеством, мелкой торговлей. Некоторая часть посадских людей этой группы добывала средства к жизни хлебопашеством, пользуясь небольшими участками городской земли. Значительная часть посадских людей, не состоя в цехах, занималась ремеслами. В 1775 году в Чебоксарах 89 человек (22,1%) зарабатывали себе на жизнь ремеслом. Многие посадские люди работали в качестве приказчиков по торговым делам у крупных и средних купцов. Причем нанимались они не только в Чебоксарах, но и к купцам других городов России, чаще всего Москвы, Казани, Нижнего Новгорода. Так, в 1756 году Г.А. Зарубин работал приказчиком у табачного кампанейщика Казанской губернии В. Васильева. Посадские люди нанимались в целовальники и ларечные к откупщикам канцелярских, таможенных, кабацких сборов. Так же они предлагали свои кандидатуры по замене крупных и средних купцов на обязательных службах (за деньги). В 1775 году 23 посадских человека (или 5,7%) служили приказчиками в Чебоксарах и других городах. Многие посадские люди находили себе пропитание «черной работой», на отхожих промыслах. В 1721 году таковых числилось 49 дворов, в 1764 году — 79 человек. В 1756 году чебоксарский купец И.М. Попов, разорившись, вынужден был наняться на работу к тульским купцам Стефану и Василию Атмосовым на два года за 16 рублей. Насколько широко был развит уход посадских людей на отхожие заработки, показывают данные о выдаче паспортов. В 1743 году чебоксарским посадским людям выдано 253 паспорта, в том числе 177 — для ведения торговли, три паспорта — для выезда в уезды с целью собирания долгов, один паспорт — для выезда в Санкт-Петербург по ратушским делам, 58 паспортов — для работы в бурлаках, т.е. 22,9% из всех получивших паспорта уходило в бурлаки, 5,5% — на отхожие промыслы. В 1749 году наблюдалась примерно такая же картина: 118 человек из 240 получивших паспорта взяли их для ведения торговли, 113 человек — для работы, главным образом в бурлаках, девять — без указания причин. В 1756 году К. Щелыванов «с товарищи» (всего девять человек) нанялись к чебоксарскому купцу И. Вениаминову на «его Городецкую лотку, которую нагрузя при Чебоксарской пристани хлебом, овсом, сплыть вниз Волгою до Астрахани».
