Пивоварение и мукомольное производство
Пивоварение и мукомольное производство.
При Чебоксарском кружечном дворе функционировала пивоварня. Документы, отражающие ее деятельность, сохранились в основном от 40-х годов XVIII века. Судя по расходным книгам кружечного двора, мед и хмель для производства покупали у городских и уездных обывателей. Солод готовили купцы и посадские люди на своих дворах. В источниках указано: «отдано за рощение солоду купцу Визгину [весом] 30 четвертей 2 рубля 40 копеек», «Матвею Судакову за молотье солоду ржаного 30 четвертей и яшного 180 четвертей 4 рубля 80 копейки». Многие посадские люди и цеховые варили пиво на продажу при своих домах. Упоминаются пивовары — бобыль Филиппов, цеховой Сапожников, купец К. Сормин. Чебоксарские купцы за плату предоставляли амбары под хранение хлеба и других запасов. Для работы в ледниках с бочками нанимались городские жители. Приход по варке пива, меда был несопоставим с доходами от винной продажи (в среднем — 700—1000 рублей), тем не менее, дешевое сырье и небольшие расходы на изготовление этих напитков побуждало кружечный двор заниматься пивоварением. В 1775 году пивоварня была продана коронному поверенному Зайцевскому за 200 рублей.
Развитие винокурения базировалось на хорошо налаженном мукомольном производстве. Как уже отмечалось выше, в регионе в XVIII веке было широко распространено товарное производство хлеба, соответственно развивалась и мукомольная промышленность.
В начале XVIII века в чувашских деревнях ведущее положение занимали меленки-колотовки. Однако на протяжении столетия они были вытеснены водяными мельницами русского типа в двух разновидностях: «колящетая мельница наливное колесо» и «колящетая мельница подошевное колесо». Чебоксарские предприниматели мельницы строили в уезде. Необходимым сырьем для их работы служили продукты сельскохозяйственного производства (рожь, пшеница, ячмень), которые было выгодно перерабатывать на месте, не отвозя их в город. С начала XVIII века в связи с развитием вывоза товарного хлеба из Чувашии (большей частью в виде муки) и широким распространением винокурения купцы, посадские люди, чиновники, цеховые, представители низшего духовенства развернули строительство однопоставных и двупоставных мельниц русского типа в чувашских селениях, арендуя у крестьян мельничные места. В сохранившихся записных книгах крепостных контор нами выявлено несколько арендных соглашений. Так, например, в 1703 году чебоксарский купец А. Проскуряков нанял у ясачного чуваша деревни Первой Тинсарины, Сорма тож, Чебоксарского уезда И. Пикшеева мельничное место, три десятины сенокоса и участок леса на 50 лет за арендную плату по 46 копеек в год. Чебоксарский купец А.Ф. Визгин в 1759 году снял в аренду у общины деревни Яндововы Чебоксарского уезда две мельницы и земли за 5 рублей в год. В 1762 году общины деревень Верхней Шакуловы и Аксарины отдали в аренду чебоксарскому купцу И.К. Щербакову мельницу с прилегающей к ней землей за плату по 2 рубля 50 копеек в год. Чувашские крестьяне отдавали свои мельничные места во многих случаях без особой платы, стремясь лишь избавиться от оброка за них. В 1768 году произошел конфликт между вышеупомянутым купцом И.К. Щербаковым и крестьянами, так как на мельницу, арендуемую купцом, был положен оброк, а он его не платил. В результате крестьяне «выступали с сильными ругательствами» и мельница простаивала три недели.
Мельницы и меленки.
Содержатели мельниц в дополнение к арендованной земле нередко захватывали прилегающие участки. В 1728 году чуваши деревни Оточевы Кинярской волости жаловались на чебоксарского раздьякона И. Иванова в «построении на их чувашской земле на речке Моргаушке колящетой мельницы». В 1779 году чувашские крестьяне Кинярской волости (300 человек) подали доношение казанскому губернатору о том, что чебоксарские купцы Иван и сын его Федор Вениаминовы в 1777 году завладели их мельничным местом на реке Моргаушке. Запись 1777 года крестьяне не утвердили, а составили свою запись об отдаче в аренду от 1778 года.
Работы по строительству мельниц выполнялись русскими крестьянами и городскими бобылями. Первоначально из них же составлялся обслуживающий персонал мельницы, включавший от одного до трех человек. Вместе с русскими крестьянами в строительстве участвовали и чувашские крестьяне, которые учились у них и перенимали навыки строительства. Внедрение мельниц русского типа способствовало прогрессу в деревне, положительно сказывалось на ее дальнейшем развитии.
Что касается состава мельничных владельцев, то здесь существовала прямая связь между количеством купцов в уезде и мельниц. Так, например, в 30—40-х годах XVIII века чебоксарским купцам принадлежало 58% всех мельниц, находившихся в Чебоксарском уезде (кроме них владели мельницами чиновники, богатые чувашские и русские крестьяне). Уже в 20-х годах в Чебоксарском уезде, помимо помещичьих и монастырских мельниц, 22 мельницы находились в руках купцов, три мельницы принадлежали чиновникам, одна — дьякону, одна — чувашскому крестьянину. В третьей четверти XVIII века владельцами более 30 мельниц были купцы, двух — чиновники, восьми — русские крестьяне, около десяти — главным образом богатые крестьяне-чуваши, частично — группы крестьян и общины, одной — представитель бывших мелких служилых людей, приписанных к ландмилиции, семи — монастыри, двух — казна и нескольких — помещики.
