ОСОБЕННОСТИ КОЧЕВОГО ХОЗЯЙСТВА И РАССЕЛЕНИЯ КАЗАХОВ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Идрисов Р.А. Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова
ОСОБЕННОСТИ КОЧЕВОГО ХОЗЯЙСТВА И РАССЕЛЕНИЯ КАЗАХОВ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА. (НА ПРИМЕРЕ НАСЕЛЕНИЯ ЗАПАДНОГО КАЗАХСТАНА)
На протяжении всей первой половины XIX в. главным видом хозяйственной деятельности казахского населения оставалось кочевое скотоводство, в условиях которого скот в течение всего года содержался на подножном корму. В степи Оренбургского ведомства ведение такого хозяйства было сопряжено с большой протяженностью путей перекочевок — до 2500 км, максимальное расстояние преодолевали только аулы сильных родов — кете, двигавшегося от Иргиза, Кыила и даже Урала до Каракумов и Сырдарьи и Кувандарьи, шекты — от Илека, Эмбы, Бердянки до междуречья Сырдарьи и Кувандарьи, шомекей — от Ори, Илека, Иргиза до Кувандарьи и Жанадарьи, табын — от Оренбургской линии до Сырдарьи и др. При этом определенная дифференциация наблюдалась и внутри родов. Беднейшая часть шомекеевцев, например, с наступлением тепла не покидала Караузек (рукав Сырдарьи), занимаясь здесь земледелием. Другая часть аулов не поднималась выше Каракумов, и лишь наиболее богатые скотом аулы доходили до Тобола.
Сезонному распорядку кочевания, природным условиям местности подчинялся сам образ жизни казахов. Осенью устраивались общественные праздники, старшины родов и аулов собирались на собрания, избирали места зимних кочевий, делались запасы на зиму, приготовлялись к перекочевкам юрты. В середине октября аулы пускались в путь к зимовкам, на которых они останавливались отдельно друг от друга в защищенных местах (лесах, камышах между холмами, по берегам рек и озер и т.п.). Зимние пастбища устраивались там, где было больше корма, тоньше снежный покров, теплее и короче зима. Можно выделить 4 основных района, регулярно использовавшихся оренбургскими казахами в качестве зимовок:
- в западной части Зауральской орды на побережье реки Урал;
- в южной и юго-восточной части степей Оренбургского ведомства на берегах Сырдарьи, Аральского моря, в камышах Ак-Сакал, у низовий Тургая и Иргиза;
- в юго-западной части Зауральской орды на побережье Каспийского моря и в песках Тайсуган;
- в восточной части степи казахов Оренбургского ведомства у гор Улытау.
Богатые семьи оставались в течение зимы в юртах, семьи неимущих сородичей часто проводили холодный период в землянках, причем в прилинейной части степи такие землянки встречались чаще и напоминали внешним обликом «хижины с плоскими дерновыми или камышовыми крышами». Иногда зимовки занимали отдельные семьи, создававшие загоны и зимники для скота. В дальнейшем здесь могли появиться постоянные поселения, для охраны которых и ухода за посевами оставались некоторые сородичи, не имевшие скота (жатаки и байгуши).
С наступлением весны казахские аулы начинали первые переходы, в начале 10—15 верст, затем до 30 верст в день. Время начала перекочевки зависело от конкретных погодно-климатических условий, обычно оно приходилось на раннюю весну, так как до наступления летней жары требовалось пересечь зону солончаков и песков. Летние перекочевки производились всем родом, используя под пастбища места, богатые растительным покровом и водными ресурсами. Таковыми были бассейны рек северо-западного Казахстана и восточной части степи Оренбургского ведомства — Урала, Илека, Ори, Хобды, Тобола, Тургая, Аята и др. Определяющее значение в формировании схемы кочевого хозяйствования имело состояние почв. В частности, большие земельные массивы территории Оренбургских казахов были заняты солончаками, их площадь в землях Младшего жуза (родоплеменное объединение населения Западного Казахстана) составляла 162 тыс. кв. верст, или 25%, всей территории. Большую протяженность имели и многочисленные пески, занимавшие побережье Уила с его притоками (пески Тайсуган), восточный и северо-восточный берега Каспийского моря (Эргине и Саксаулды-Арал), полуостров Бузачи, берега Эмбы (Аккум, Сагимкум, Букумбайкум), северный берег Аральского моря (Малые и Большие Барсуки), район между правым берегом Сырдарьи и Аральским морем (Каракумы).
Природно-климатические и естественно-географические условия определили видовой состав стада в казахских аулах. Основой хозяйства были овцы, численность которых у богатых семей доходила до 20 тыс. голов. Особенно много их было в хозяйствах, отдаленных от линии родов, так как в отличие от них прилинейные казахи племен байулы, жетыру, более втянутые в меновую торговлю, постоянно сбывали своих овец на продажу. Ценными для ведения кочевого хозяйства были лошади, разводившиеся в большом количестве аргынами и киреями Среднего жуза (родоплеменное объединение населения Центрального и Северного Казахстана), кетинцами и шектинцами Младшего жуза. Чуть меньше лошадей имели аулы родов жагалбайлы, торткара и шомекей. Минимумом лошадей владело население родов, не удалявшихся на значительное расстояние от линии. Высоко ценились верблюды, особенно необходимые совершавшим дальние перекочевки аулам. Их в избытке имели казахи родов шомекей, торткара, шекты, кете, жаппас, адай, кереит, отдельные семьи которых владели 500 животными этого вида. Минимум верблюдов имели прилинейные казахи, причем ими разводились преимущественно бактрианы, а не дромадеры, лучше переносившие холода. Значительно меньшей в хозяйстве казахов Оренбургского ведомства первой половины XIX в. была численность крупного рогатого скота, разводившегося в основном в прилинейных районах, имевших больше луговых мест.
Кочевое скотоводство в Зауральской орде было максимально ориентированным на пользование искусственными источниками воды, так как естественных водных ресурсов в регионе, особенно в его южной части, было исключительно мало, несмотря на наличие таких крупных рек как Урал, Тобол, Иргиз, Эмба, Тургай, Уил, Сагыз, Сырдарья и др. Речные системы названных рек, а также Чагана, Большого и Малого Узеней снабжали в достаточном количестве водой лишь земельный массив площадью около 196 тыс. кв. верст, что составляло немногим более 25% территории области оренбургских казахов и Букеевской орды. Остальные 75% земель практически совсем не имели естественных водных источников. Таким образом, только в северо-восточной части казахской степи Оренбургского ведомства, где природно-климатические условия не обладали высокой степенью континентальное, скотоводство было основано на использовании естественных водных ресурсов; этим объясняется и сравнительно большее распространение здесь крупного рогатого скота и лошадей. В основной же части степи большую роль в водоснабжении играли колодцы. Они выкапывались рядовыми общинниками, которые затем пользовались водой колодца, не владея, однако, им на правах собственности. Упоминания о некоторых из них, наиболее крупных, встречаются довольно часто — Учкан (к югу от низовьев Эмбы), использовавшийся караванами на пути из Хивы, Сам-Мурат (на Устюрте, к югу от песков Асмантай-Матай), Коскудук (в песках Муюнкум), Жолкудук (в Больших Барсуках), колодец Букан и др.
Каждый казахский род хорошо знал местности, на которых располагались его кочевья, состоящие в распоряжении султанов, родоуправителей, старшин. Основной хозяйственной единицей был аул, который кочевал в составе родового объединения и отделялся на момент зимования. «Киргизы редко кочуют большим числом в одном месте, ибо стадам их тогда бывает тесно; но составляют общества из нескольких семейств, связанных родством или взаимными выгодами ... Такое подвижное селение называют они аул». Общее число казахов в аулах Оренбургского ведомства в первой половине XIX в. устанавливается очень приблизительно. И.Ф. Бларамберг приводит цифру 182 тыс. 477 человек, из которых 90 тыс. 897 человек проживали в Восточной части, 48 тыс. 747 человек — в Средней и 42 тыс. 833 человека — в Западной. Однако, как указывает современный историк Н.Е. Бекмаханова, эти данные охватывают в действительности лишь население Западной части. Результаты ее исследования показывают, что в 1840—1841 гг. в Зауральской орде проживало 500 тыс. человек обоего пола, большинство из которых приходилось на Западную часть.
Столь же приблизительные данные существуют и о поголовье скота в хозяйствах оренбургских казахов. По собранным в 1855 г. султанами-правителями сведениям, в середине XIX в. общее число скота составляло 2 млн. 237 тыс. 719 голов, из них в Восточной части — 532 тыс. 67 голов, Средней — 849 тыс. 918 голов, Западной — 855 тыс. 734 головы скота различного вида. Исходя из потребностей населения и данных о торговле, Л. Мейер называет большее число: овец — 5 млн голов, лошадей — 400 тыс., верблюдов — 340 тыс., рогатого скота — 100 тыс., из них на Восточную часть приходилось 1 млн 600 тыс. голов скота, Среднюю и Западную по 2 млн, на район побережья Сырдарьи — 400 тыс. Причем большее количество рогатого скота разводилось в Восточной части и на Сырдарье.
На развитие казахских хозяйств влияли, кроме естественно-географических, объективно-экономических, и политические условия, в частности, усилившееся со второй четверти XIX в. изъятие у кочевых общих земельных площадей, сопровождавшееся дополнительной регламентацией. После создания Новой линии, например, срок зимования за ней стал ограничиваться периодом с 1 октября до 15 мая. За пропуск аулов на их традиционные кочевья, ставшие территорией Оренбургского казачьего войска, взималась специальная плата. В 40-х гг. XIX в. она составляла 2 коп. ассигнациями с овцы, 5 коп. — с коровы, 10 коп. — с лошади, 25 коп. — с верблюда, в голодные годы казахам приходилось покупать сено в казачьем войске. Только в 1843 г. Оренбургское войско получило таким путем около 3300 руб. дохода16. Указанные факторы и внутриродовые процессы социальной и имущественной дифференциации, захваты пастбищ старшинами и родо управителями заставляли часть прилинейных казахов переходить в зимний период к стойловому скотоводству, развивать сенокошение, луговодство, заготавливать сено на зиму. Их зимовья принимают черты постоянных поселений, снабженных «приютами для скота», землянками и домами «для себя». В первой половине XIX в. таких хозяйств было еще относительно немного, большее распространение они получили с середины XIX в. Л. Мейер выделяет в этом отношении лишь побережье Сырдарьи, где луговодство было довольно развитым, связывая его с потребностями в корме для лошадей из среднеазиатских караванов.
Часть общинников (шаруа) была вынуждена искать заработок, нанимаясь в работники к казакам и линейным крестьянам для участия в полевых, домашних работах, рыболовстве, а также на горные рудники. Прилинейные казахи отдавали скот в аренду купцам, организовавшим караваны, были проводниками, погонщиками. Нанимавшиеся в работники казахи получали в Оренбургской пограничной комиссии билеты, уплачивая за это с 1817 г. 50 коп. ассигнациями, с 1841 г. размер уплаты достиг 15 коп. серебром помесячно. В год это составляло значительные суммы, в 1840 г., например, — 16333 руб. 60 коп. серебром.
Кочевое скотоводство в Букеевском ханстве было осложнено высокой степенью земельной стесненности, вызванной рядом причин. Во-первых, земли Внутренней орды состояли в распоряжении лично Букея и Жангира, а не казахских родов. Во-вторых, недостаточной была сама протяженность отведенной Внутренней орде территории. В-третьих, нелегкими оказались природно-климатические, почвенные условия местности. Не хватало земель, удобных для кочевания. Основу территории составлял Нарынкум, по описанию чиновника Оренбургской пограничной комиссии Кузнецова в нем выделялось 12 местностей с сыпучими песками, абсолютно непригодными для пастбищ. Это Яскус, Кандагач, Мичеткум и др., величина их достигала 20 верст в длину и 3—5 верст в ширину каждый. Со стороны Волги и Малого Узеня к Нарынкуму прилегали топкие солонцы, не замерзавшие зимой. Затруднено было и водоснабжение хозяйств. Наиболее ценными водными источниками являлись Камыш-Самарские озера, Большой и Малый Узень, доступ к которым был проблематичен из-за противодействия Уральского казачьего войска. В Нарынкуме источниками воды оставались колодцы, в которых ощущалась нехватка. Неслучайно вопрос о разделе колодцев особо оговаривался при размежевании Букеевского ханства и кочевий кундровских татар в 1818 г. Колодцы Шошкали, Яман, Иткожа, Безымянные отошли к Внутренней орде, Кадыр, Ингель, Ульган, Маяшагил были разделены пополам.
В подобных условиях хозяйства рядовых шаруа особенно зависели от колебаний природы, как например, джута 1827 г. В январе того года резкое увеличение снежного покрова совпало с вьюгами и морозом. В результате, по данным астраханского губернатора, казахи Букеевского ханства потеряли 110 тыс. лошадей, 45 тыс. голов крупного рогатого скота, 6 тыс. верблюдов, 220 тыс. овец. Общие потери скота в 1828 г. достигли 10 тыс. верблюдов, 280 тыс. лошадей, 73 тыс. голов крупного рогатого скота, 1 млн. овец. При этом общее количество скота в орде в том году составляло 52 тыс. верблюдов, 500 тыс. лошадей, 100 тыс. голов крупного рогатого скота, 2 млн. овец.
Дефицит пастбищных земель заставлял аулы Внутренней орды пасти скот за плату на участках помещиков Юсупова и Безбородко и на территории Уральского казачьего войска, причем размер платы здесь был выше, чем подобный сбор в Оренбургском войске: 80 коп. с верблюда, 50 коп. с лошади и коровы, 15 коп. с овцы. В 1860 г., например, это дало войсковой канцелярии 5400 руб.
Таким образом, во Внутренней орде кочевому скотоводству было присуще размещение летних и зимних кочевий вблизи друг от друга, что облегчало перекочевку неимущих семей. В местах зимовок и летовок создавались подобия поселков. Развивалось товарное направление хозяйства, распространялись элементы стойлового скотоводства и практика сенозаготовок. К середине XIX в. сильнее стала проявляться имущественная и социальная дифференциация. Крупные скотовладельцы, в первую очередь сам хан Жангир, вели активную торговлю с русскими купцами. Жангир имел большой конный завод, поставлял лошадей в Уральское и Донское казачьи войска. Другие богатые скотовладельцы, также занимавшиеся продажей лошадей, имели табуны по 8, 9 и 10 тыс. голов. Среди рядовых общинников Внутренней орды, подобно населению Области оренбургских казахов, распространенной была практика найма в работники к купцам, крестьянам, казакам в качестве пастухов, рыболовов и других сельскохозяйственных рабочих. Казахи нанимались как частными хозяевами, так и самим войском для пастьбы общевойскового скота. В последнем случае их число ограничивалось из расчета 1 семья на 100 овец или 50 голов крупного рогатого скота, за отарой численностью 1000 овец присматривал; кроме этого, главный пастух. Всем им разрешалось иметь при себе ограниченное число собственного скота, уплачивая за это акциз войску. Как указывай ведущий специалист в этой области Н.Г. Аполлова, в середине XIX в. у прилинейного казачества и на рыбных промыслах Каспийского моря работало до 20 тыс. казахов. По данным Оренбургской пограничной комиссии, в 1851 г. на линии работали 26740 казахов, что составляло 2,6% всего населения Младшего жуза. С Верхнеуральской линии каждый год уходили в работники около 4 тыс. казахов, часть их работала на золотых рудниках, занималась извозом и т.д.
Менее развитым и нехарактерным в сравнении с кочевым скотоводством для казахов Оренбургского ведомства было земледелие. Обработка земли и случаи оседания казахских семей, если не считать нескольких традиционных очагов землепашества, встречались, в основном, в полосе укрепленной линии. «Хлебопашеством занимается ... весьма малая часть ... народа; главнейшие его пашни лежат по берегам рек и озер ...» Большинство земледельцев относилось к категории обедневших общинников, многие из которых, собрав урожай проса, пшеницы, ржи, ячменя, покидали свои поля. К середине XIX в. часть казахского населения вынуждена была обратиться к земледелию, утратив возможность заниматься кочевым скотоводством. Вынужденность перехода общинников к этому занятию признавали и царские чиновники.
Очаги казахского земледелия существовали на реках Илек, Уил, Кара-Тургай, в низовьях Эмбы и долине Иргиза. Традиционный характер имело землепашество у казахов, проживавших у устьев Сырдарьи и Кувандарьи. Здесь обработкой земли занимались в местностях у форта № 1 в низовье Кувандарьи, у озер Ак-ирек и Камышлыбаш, Караколь, Берказан, Сарыколь, Ащще, протока Бауджиде, в местностях Берказан, Жанаарык, Кильтяарык, Тасарык, Упканды, Джелван, Каралан, Бусурман, Узынарык, у форта Перовский по берегам Сырдарьи, в урочище Кан, между фортом и протоками Берказан и Бесарык, между фортом и укреплением Джулек, в урочище Арыкбалык и др. Земледелие носило поливной характер и зависело от близости рек и озер. Иногда оно сопровождалось сооружением плотин и сети каналов. Полив производился 2 раза за лето, при появлении зелени и перед колошением. Для подачи воды сооружались водяные колеса — чигири. Сев проводился в начале мая, после чего казахи откочевывали на летовки (жайляу), возвращаясь для сбора урожая через 2 месяца. В течение лета при посевах оставалась лишь часть обедневших общинников.
Существовал определенный севооборот в сочетании с перелогом. В первый год высевалось просо, во второй — пшеница и ячмень, в третий земля отдыхала Урожайность составляла 12—15 зерен заодно засеянное, у проса несколько выше. В системе земледелия ощущалось влияние среднеазиатской земледельческой культуры (на Сырдарье и Кувандарье) и традиций русского крестьянства (в полосе Оренбургской линии). Поэтому у казахов, обрабатывавших землю в южной части Оренбургской степи обычным орудием труда был среднеазиатский кетмень, в прилинейных дистанциях — русский сабан или плуг. Посевы злаковых культур иногда сопровождались разведением огородов (бахч). По приблизительным данным Л. Мейера, общая площадь неполивного земледелия составляла 15 тыс. дес., поливного — около 110 тыс. дес., огородов — 13 тыс. 800 дес. Число земледельцев по всей степи Оренбургского ведомства в 1833 г. достигало 6700 семей, в 1860 г. только на Сырдарье земледелием занималось уже 8827 семей. Большинство сырдарьинских казахов-земледельцев относилось к родам шекты и шомекей племени алимулы, прилинейных казахов — бедняков — к племенам байулы и жетыру.
Подавляющая часть казахских аулов продолжала заниматься кочевым скотоводством в его традиционной форме. Земледелие на Тургае и Иргизе было «ничтожным» в количественном соотношении. В песках Больших и Малых Барсуков, на плато Устюрт, в местностях Карсакбаксы, Каракуль, Аксакал и многих других, не пригодных для выращивания злаков, его не существовало вовсе.
Кроме скотоводства и земледелия, у казахов Оренбургского ведомства существовал ряд подсобных промыслов, в том числе охота и звероловство, распространенные практически повсеместно. «Шкуры, добываемые сим промыслом, составляют довольно значительную статью их торговли с соседями». Еще одним видом хозяйственной деятельности было рыболовство. «В некоторых местностях рыба составляет почти единственное средство пропитания бедного народа». Ловлей рыбы занимались казахи, проживавшие по берегам Каспийского и Аральского морей, в низовьях Сырдарьи, Эмбы, на Тургае, Иргизе, озере Аксуат (в северо-восточной части Оренбургской степи). Большинство рыболовов использовало для этого остроги, лишь в восточной части население употребляло и сети. Улов шел обычно для собственных нужд. Примерный масштаб лова составлял в середине XIX в. в Восточной части ежегодно около 2 тыс. пудов, Средней — 1 тыс. пудов, Западной — 3 тыс. 500 пудов. Казахи Внутренней орды не имели права ловить для себя рыбу на реке Урал, которой монопольно владело Уральское казачье войско, и по побережью Каспийского моря, где этим занимались помещичьи и откупные купеческие ватаги. Такое же ограничение существовало и на добычу соли в озерах Индер, Баскунчак, Эльтон и в межузенском пространстве, где заготовкой соли занимались казенные предприятия и Уральское казачье войско.
Характер домашнего промысла имели ремесла, распространенные во всех родах Младшего и Среднего жузов, среди них кузнечное производство, шитье одежды, производство войлока, обработка кож, работа по дереву, выделывание мыла, веревок, валяние шапок из пуха и т.д. Перечисленные ремесла существовали в системе многоотраслевого натурального хозяйства аула, лишь в прилинейных районах была частичная рыночная направленность этих производств. «Они делают седла с прибором, валяют кошмы, женщины ткут из верблюжьей шерсти армячины и пестрые тесьмы, и можно найти кузнецов и даже серебряков. Многие из живущих по линии из покупаемого у казаков леса делают кибиточные решетки с принадлежностью, для продажи дальним ордынцам».
Свойственное казахскому народу кочевое скотоводство обусловило особенности расселения казахских родов в первой половине XIX в. Хотя впадение пастбищами теми или иными аулами не всегда было стабильным, существовал ряд традиционных направлений перекочевок, действовавших в этот период. Большинство казахских родов Оренбургского ведомства относилось к Младшему жузу, занимавшему западную часть Казахстана — низовья Сырдарьи, берега Аральского моря, север Прикаспийской низменности. Крупнейшим из них объединением родов было племя алимулы, состоявшее из родов карасакал, каракесек, кете, торткара, шомекей, шекты. Зимовья этого племени находились в бассейне Сырдарьи, Кувандарьи, Жанадарьи, в песках Кара-Барсук и на побережье Эмбы, а также по Илеку, Уралу, Ори, на участке линии от Красногорской до Верхнеозерной линии. Летовки размещались по рекам Темир, Эмба, Сагыз, Уил, Илек, Хобда, Орь, Иргиз в Мугоджарских горах и песках Каракума. По данным 1806 г. алимулинцы, откочевавшие от линии дальше всех других родов, доходили до границ Бухары и Хивы. Согласно сведениям И.Ф. Бларамберга, основанным на данных председателя Оренбургской пограничной комиссии Г.Ф. Генса, летовки алимулы размещались от озер Аксакал-барби, вверх по течению Тургая и Тобола, по уже названным рекам Иргиз, Орь, Хобда, Илек, на урочище Бештамак, по У ил у и его притоку Кыилу, Эмбе, Темиру и в Уркачских горах. Зимовья располагались от устья Эмбы до западного берега Аральского моря, в песках Малые и Большие Барсуки, Каракум до устья Сырдарьи и в ее бассейне до кургана Кара-Тюбе и соединения ее с Кувандарьей и Жанадарьей, около озера Телекуль-Тата.
Родовые кочевья племени размещались следующим образом. Род карасакал имел летовки в Каракумах на урочищах Тугушкан, Куржук, Тюбяке до реки Алды-Каракай, от озер Аксакал-Барби через Большой Тургай по реке Тобол до Верхнеурапьска. Зимовья находились на Сырдарье от местности Кимясалтан, на Кувандарье от урочища Сулкулдук до Жанадарьи, на урочище Чулбар Тупе, на урочищах Аксинкир и Коксинкир в междуречье Сырдарьи и Кувандарьи. Род каракесек кочевал летом у Каспийского моря, на урочищах Кокдумбан, Кылыш-Киры, Барсук по побережьям Эмбы, Темира, Сагыза, Уила, Хобды до Урала, по Сырдарье. Зимовья каракесеков располагались на Сырдарье, урочищах Каратуз, Жингана, у устья Кувандарьи, побережья Аральского моря, по северному чинку Устюрта (Донызтау), в Каракумах, Больших Барсуках, на Эмбе и островах у ее устья. Здесь же кочевали кетинцы, имевшие также летовки в Каракумах, на урочищах Бильтеве, Айван Тобе, на Иргизе при Бугуль Такеле, у озер Аксакал-Барби, по истоку Тургая Мамыту, течению Кыила, Аше-Уила, междуречью Большой и Малой Хобды. Крайним северо- западным районом их кочевий был бассейн Урала, здесь аулы кете имели право с разрешения Оренбургской администрации с конца XVI II в. на пастбища на участке линии от Калмыковой до Кулагинской крепости. Зимние кочевья находились на Сырдарье, от местности Кукубтли по Кувандарье, на урочищах Мын Батман, близ озера Телекуль-Тата, не доходя до Жанадарьи и на островах в устье Эмбы.
Род торткара кочевал летом за песками Каракум в местностях возле Тугашкопа, в районе озер Кулакши, Барби, Кайракты, по Иргизу до речки Иска и кладбища Баадшайшы, побережью Сырдарьи, Кувандарьи, у Оренбургской линии, в верховьях Эмбы, Илека, реке Орь. Его зимовки располагались на Сырдарье, по урочищам Майлыбас, Кинту до кургана Кара-Тобе, к Хиве по Кувандарье у перевоза Табын Уткуль, Аккуйганал, Жанадарье у крепости Нутай при кладбище Сырлытау, в Кызылкуме, подходя ближе всех к Амударье, в Больших и Малых Барсуках, на полуостровах Аральского моря Кок-арал и Чубар, в районе Уральского укрепления, у Оренбургской линии в верховьях Илека, против Ильинской и Орской крепостей.
Род шомекей, подробно описанный А.И.Левшиным, разделялся на 3 части. Первая кочевала летом за Каракумами и урочищем Тогышкан, по Иргизу до горы Карашатау к реке Бак-Майме, зимой — по Сырдарье в местностях Таскишу, Бесарык, Бесарык-Байгус, по Кувандарье, в урочищах Айтымбет, Ажил, Кулыс, по Жанадарье. Вторая имела летовки у Каспийского моря, в урочищах Кок-думбан, Кылыш-Киры, Барсук, доходила до побережья Урала. Третья часть пользовалась летними кочевьями в верховьях Илека, урочищах Майдан, Талга, верховьях Ори, перекочевывая зимой от Красногорской крепости вверх по Уралу к крепости Верхнеозерной и по Илеку в урочище Бештамак. На крайнем южном участке малая часть шомекеевцев кочевала между Карши и Бухарой. Вначале 20-х гг. XIX в. половина шомекеевцев, поддерживавшая султана Арынгазы, кочевала с ним в междуречье Кувандарьи и Сырдарьи. В 1834 г. два отделения рода, избегая хивинских сборщиков зякета, зимовали в местности между Иргизом и песками Музбиль, Калмас, входящими в состав Каракумов, где потеряли большое количество скота. После строительства Новой линии кочевья многих шомекеевцев оказались непосредственно у русских укреплений.
Зимние кочевья рода шекты располагались в Малых и Больших Барсуках, Каракумах, на Сырдарье от кургана Кара-Тобе до Уральского моря, в междуречье Сырдарьи и Кувандарьи, у устья Эмбы, по берегу Аральского моря до реки Кус-Кулак, в урочище Донызтау на северном чинке Устюрта, у некрополя Кошкар-ата (до 2-й четверти XIX в.). Летом шектинцы кочевали от верховьев Иргиза между Орью и Бестамаком, по Илеку, Бердянке, Иргизу, верховьям Эмбы, около горы Айрюк, Мугоджарских гор, в песках Уркач. С 30-х гг. XIX в. они не поднимались летом выше Каракумов, избегая российский властей.
Племя байулы из родов адай, жаппас, алаша, байбакты, маскар, берш, таздар, есентемир, серкеш, тана, кзылкурт, шайкылар, алтын кочевало летом на территории от устья Урала, вверх по Нижнеуральской линии до слияния Илека и Хобды у крепости Озерной, от устья Хобды по течению до Сарыхобды, обходя горы Акшактау по Кыилу до его соединения с Уилом, к верховьям Сагыза, урочищу Маспагат на Эмбе, по ее течению до впадения в Каспий, по берегам рек Чингирлау, Айкаты, Чидарты, Уленты, Жимбейты, Будурты, Кондыгайты, Жаксыбай, от реки Каинлы до ее впадения в Уил, у озера Караколь, по рекам Аши-Сай и Кайнар. Зимой байулинцы кочевали у озера Караколь, в песках Тайсуган, Бирден, Баркын, по островам в устье Урала и Эмбы, полуострове Мангыстау, частью переходя Урал в Нарынкум.
С конца XVIII в. крайним северо-западным участком кочевий рода адай были берега реки Каракуги у крепости Сахарной. Главной территорией проживания было плато Устюрт, восточное побережье Каспийского моря, полуостров Мангыстау, занятый в процессе вытеснения туркменских родов. Летом адаевцы кочевали по Эмбе, Уилу и Сагызу. Род жаппас имел летние кочевья в междуречье Урала и Эмбы, по Булдурте, Жусалы, Чингирлау до Хобды, у Мугоджарских гор, на Каргале, зимние — на полуострове Мангыстау, в урочище Айраклы, низовьях Эмбы и Урала, вблизи Гурьева-городка и Сорочикопы, в междуречье Кувандарьи и Сырдарьи, в Каракумах и у реки Жиланчик. Часть аулов жаппасцев располагалась на Тургае, между ним и Тоболом, у урочища Суджарган-Алкау, до реки Ишим, у озера Караша. После появления Новой линии с жаппасцев стали взимать плату за пользование кочевьями в междулинейном пространстве.
Род алаша зимовал у места впадения Жаксыбая в Сасыкколь, Джакенди и Байгутты в Жетыколь, притока Хобды Туманчи, урочища Сурайлы на Уиле. Лето алаша проводили у реки Булдурты и в прилинейном районе. Берш зимовали у рек Каракуги, Урала на участке линии от Калмыковской до Сарайчиковской крепости. Летом этот род кочевал здесь же и на Жаксыбае. Часть аулов берш проводила лето на западе Каракумов в урочищах Уш-Кызыл, Ибель, Тебез, зиму — на Сырдарье в урочищах Айгыр, Секкан и по Кувандарье. Род маскар кочевал летом в Каракумах, у Урала между Калмыковской и Кулагинской крепостями, на реке Булдурты, зимой — у озера Караколь. Аулы байбакты размещались зимой против линии между Сорочинской и Гурьевым-городком в местности Туздумул, на левобережье Урала в урочище Боянтугай, при впадении Кондыгайты в озеро Туленву, Булдурты в озеро Туздыколь в 60 верстах от Каршинского форпоста, по Уралу вниз от Уральска, летом — по рекам Уленты, Чидырты, Айкат, Чингирлау и Кондыгайты.
Род таздар проживал по низовьям Урала, побережью Каспия, к юго-востоку от Гурьева-городка и вверх, севернее урочища Актуба. Часть рода кочевала по Тургаю, Карасаю, у озера Уркаш- Киндикликоль летом, по левобережью Сырдарьи от урочища Тумирлик до Кувандарьи — зимой. Некоторые аулы таздарцев зимовали на островах в устье Эмбы, проводя лето по Кыилу, Уилу и в песках Баркын. Род есентемир кочевал от Уральской линии по Уралу, Эмбе, Булдурте, Чингирлау до берега Каспийского моря. Серкеш имел пастбища у Урала между Гурьевым-городком и Сарайчиковой, зимовал у устья Урала, на урочище Бесбатыр, лето проводил по Уилу. Тана зимовали у Урала, ниже аулов байбакты, летом кочевали по Чидырте, Чингирлау, Уленте. Кзылкурт и шайкылар имели пастбища против Нижнеуральской линии у Гурьева-городка, Калмыковской и Кулагинской крепостей, летом размещались между Уралом и Эмбой, у озера Карколь, рек Кондыгайты, Булдурты, Уленты, Жусалы, Чингирлау, Анкаты, Уил, зимой — у устьев Эмбы и Урала. Аулы рода алтын кочевали летом на реках Тургай, Караскай, у озера Уркаш-Киндикликоль, между реками Итырма, Бурукты, Кутма-Ганчик, зимовали на левобережье Сырдарьи, между ней и Кувандарьей.
Племя жетыру, состоявшее из родов кердери, телеу, жагалбайлы, рамадан, табын, тама, кереит, имело преимущественно кочевья поблизости от Оренбургской линии, от реки Чингирлау до Илека. Кердери кочевали летом против Уральской линии по рекам Канлы. Донгыз, Хобда, Илек, зимовали у Уральска, по Уралу до Оренбурга, Красногорской крепости, у верховьев Илека, на правобережье Урала. Телеу располагались летом по Гургаю, Караскаю, у озера Уркаш-Киндикликоль, зимой — на левобережье Сырдарьи, от урочища Тумирлик до Кувандарьи. Жагалбайлы кочевали летом по Тоболу, от Верхнеозерной до Верхнеуральской крепости, по Иргизу, Ори, на урочищах Ачили-Бутак и Ташлы-Бутак, в 65 верстах от Орской крепости у устья реки Камысакты, устья Илека, по Караганге, Бурте, Кучукбаю, зимовали у Иргиза, Ори, Кумака, Сугундука, Каргалы, на берегу Урала у Никольского отряда, против Верхнеуральска, Верхнеозерной крепости, Калпацкой и Таналыцкой крепостей, возле Карашатау, в Больших Барсуках. После строительства Новой линии часть аулов жагалбайлы допускалась за плату в междулинейное пространство.
Рамадан размещался зимой на Сырдарье и Кувандарье, кочуя летом по Тургаю, у озера Уркаш-Киндикликоль, доходил для мены до Троицка и Семипалатинской крепости. Табынцы кочевали летом по Илеку, Хобде, доходя до Оренбургской линии, у Илецкой защиты, по Кондыгайте, Булдурте, Чингирлау, Кыилу, Уилу, Эмбе, Тоболу, Тургаю, на урочище Ушаят в окрестностях Троицка, зимовали в Барсуках, у Сырдарьи, в урочищах Коркыт, Куат, по Кувандарье на урочищах Баян-Какы и Жана-Какы, на западном берегу Арала, со второй четверти XIX в. в урочище Донызтау, к Каспийскому морю в урочищах Кульмаур, Самматай, песках у горы Шинг и кладбища Чурук-кошчи, у линии против Григорьевского форпоста. Часть табынцев кочевала со Средним жузом. Этот род особенно пострадал в результате строительства Новоилецкой линии, потеряв свои пастбища и переместившись в результате южнее и, частью, к Тургаю. Тама проживал на Южном Урале, в верховьях Урала и Тобола, кочуя летом против Уральской линии по рекам Канлы, Донгыз, Хобда, Илек, в верховьях Эмбы, Темира, зимуя ниже Уральска, а также вверх по Уралу к Оренбургу, до Красногорской крепости, против Троицка, Звериноголовской крепости. Кереиты кочевали летом на севере Каракумов и выше, по Иргизу до Карашатау, Тургаю, у Троицка, зимовали на левобережье Сырдарьи в урочищах Тумарлык, Кызымлал, Баши, Актобе, по Жанадарье, в междуречье Сырдарьи и Кувандарьи, в Барсуках, возле Аральского моря.
На территории Зауральской орды Оренбургского ведомства кочевали и казахи Среднего жуза, вошедшие после размежевания земель Оренбургского и Сибирского ведомств в Восточную часть Оренбургской степи и Среднюю часть. Некоторые аулы рода уак, например, кочевали по Уилу и Киже, зимуя на Сырдарье. Аулы киреевцев имели кочевья по Ую, Тогузаку, Ишиму, в междуречье Убагана и Тобола, у линии между Верхнеуральской и Степной крепостями. Племя кыпшак кочевало летом в бассейне Тобола и Аята, зимуя на территории от Степной до Усть-Уйской крепости, против Троицка по Ую и Тоболу. Здесь размещались аулы родов танабугаи кольденен этого племени. Кроме того, кольденен имел летовки на озере Джирколь, в междуречье Тобола и Тогузака, зимовья по Ую в 2—6 верстах от Лугового отряда, на Тоболе в 30 верстах от Усть-Уйской крепости, на Тогузаке против Алексеевской станицы. Род торайгыр кочевал летом у линии на урочищах Аман-Карагай, Белибай, зимуя по Чикияку и Тургаю до Каракумов. Род узын, кочуя по Тургаю, Муюнлы, верховьям Убагана и междуречью Тобола и Тургая, зимовал у бора Ары-Карагай. Род карабалык зимовал против Николаевской крепости, размещаясь летом в междуречье Тобола и Аята в 70 верстах от Новой линии.
Племя аргынов, по сведениям его, бия (судьи, родоправителя) Чегена Мусина, кочевало в бассейне Тобола, Аята, Тургая. На Убагане оно занимало летом урочище Акмула, берега Каинды-Тургая, пески Кошелак, урочище Карасай, зимуя в Каракумах. Род шаржетым кочевал летом по Тургаю, Тоболу, зимовал на Убагане и урочище Куркула. Род шакшак имел летовки на Аяте, зимовья на Тургае, Сарыбутане, в песках Тосун у реки Олькейек. Аулы других аргынских родов летом кочевали в междуречье Тургая и Тобола, зимуя на Тургае и Убагане, в урочищах Сары-Коле и Наурзум, частью спускаясь к Сырдарье. Из племени найман род баганалы имел летовки по Ишиму, зимовья — на Тургае, у озера Алаколь, устья Жиланчика. Также этот род и часть других размещались летом в верховьях Тургая, Ишима, горах Улытау, Кишитау, урочищах Мурун, Тарагай, Сандык, Кыскан, зимой — в Каракумах, по течению Караозека, Сырдарье, у кладбища Карабауыл, Кармакчи, урочища Аксауель.
В отличие от основной части населения Области «оренбургских» казахов аулы Внутренней орды совершали перекочевки с меньшей дальностью. В состав здешнего населения вошли роды кете (племя алимулы), адай, жаппас, алаша, байбакты, маскар, берш, таздар, есентемир, серкеш, тана, кзылкурт, шайкылар (племя байулы), кердери, табын, тама (племя жетыру) Младшего жуза. Согласно составленной в 1827 г. ведомости чиновником Кузнецовым и данным И.Ф.Бларамберга род кете зимовал у Каспийского моря вблизи Коневского кордона, кочуя летом между Каспием и Нарынкумом. Серкеш зимовал у Каспийского моря в урочищах Дюсякум, Чана-Салган, Амутай, размещаясь летом между Нарынкумом и морским берегом, часть серкешей оставалась в Нарынкуме зимой.
Род байбакты зимовал у Камыш-Самарских озер и Узеней, в песках Тулубай и на берегу Каспия. Летом он располагался у Узеней, в Нарынкуме, на урочище Айгыркум и севернее его. Алаша зимовали у Камыш-Самарских озер, в урочище Баргакум, Нарынкуме и у моря, кочуя летом по берегам Узеней и на севере Нарынкума. Танинцы находились зимой на юге Нарынкума, у берега Каспийского моря и Камыш-Самарских озер, летом размещались по берегам Узеней. Род маскар зимовал на востоке Нарынкума и у Камыш-Самарских озер, проводя лето в Нарынкуме и возле него. Кзылкурт зимовал в Жаманкуме, Нарынкуме, на морском побережье, перекочевывая на лето к Узеням. Род шайкылар зимовал у Каспийского моря и Камыш- Самарских озер, уходя на лето в урочище Чапачачи к юго-западу от Нарынкума. Адаевцы зимовали на морском побережье, кочуя летом в Нарынкуме. Род жаппас зимой располагался у Каспия, в Нарынкуме, урочище Дюсякум, летом — между Нарынкумом и Каспийским морем. Аулы рода берш зимовали у Каспийского моря между Кокоревским и Кулпинским кордонами и в Нарынкуме, часть их проводила зиму у Камыш-Самарских озер, в урочищах Чана-Салган и Амутай. Летом этот род кочевал между Нарынкумом и Каспийским морем. Есентемировцы зимовали у моря вблизи от Нижнеуральской линии, летом кочевали в Нарынкуме. Род таздар приходил зимой к Каспийскому морю и Нижнеуральской линии, проводя лето в южной части Нарынкума. Таминцы зимой размещались у Каспия, Камыш-Самарских озер и в междуречье Узеней, кочуя летом по берегам этих рек. Вместе с ними кочевали аулы родов табын и кердери.
В составе Внутренней орды обычно отдельно указывали отделения туленгутов (дружинников), кожа и племени ногаев. Первые два кочевали совместно с другими аулами букеевцев. Ногаи, проживавшие в этих местах еще до создания Букеевского ханства, обычно занимали северную часть Нарынкума и прилегающие к ней степные районы.
Анализ описанных мест расселения казахов Младшего жуза в Зауральской и Внутренней орде, а также части Среднего жуза показывает, что общие направления перекочевок аулов оставались традиционными. Изменения в них являлись следствием колебаний природно-климатических условий каждого конкретного года. Однако с начала XIX в. все сильнее сказывается влияние субъективных политических факторов, выражавшихся в изъятии у казахского населения больших пространств пастбищных земель. Более эпизодическими становятся существовавшие поначалу переходы казахских аулов через линию.
Серьезной потерей для ряда казахских родов явилось изъятие земель по Уралу и Илеку вследствие строительства Новоилецкой линии, проект о создании которой был утвержден сенатом 28 августа 1810 г. Хан Ширгазы обращался в связи с этим к императору Александру 1 в январе 1820 г., жалуясь на действия оренбургского губернатора П.К. Эссена и председателя Оренбургской пограничной комиссии Г.П. Веселицкого: «В последние годы нас, безжалостно обижая, оттеснили вглубь степи на расстояние 15 верст [от реки Урал] и подвергли величайшему разорению. Под предлогом прокладывания дороги и устройства вдоль реки Илек ... пикетов и форпостов, нас также оттеснили от берегов реки Илек».
Еще более тяжелыми последствиями обернулось строительство Новой линии. Не случайно чиновник Оренбургской пограничной комиссии Н. Любимов указывал в 1848 г. на большое количество жалоб со стороны казахского населения на земельные притеснения.
На указанные действия царских властей аулы Младшего жуза отвечали открытой борьбой или откочевкой к пределам Среднеазиатских ханств. Последнее было особенно свойственно аулам племени алимулы, традиционно имевшим наибольшую протяженность сезонных перекочевок. Часть населения этих родов кочевала на Сырдарье практически постоянно, поддерживая в 20-х гг. XIX в. выступление здешнего султана Арынгазы, участвуя позже в национальных движениях Исатая Тайманова, Кенесары Касымова. И.В.Виткевич, совершивший в 1835—1836 гг. путешествие в Бухару, сообщал о том, что в эти годы часть аулов шомекей, торткара, шекты, кете, уак вообще не поднималась «выше Каракума». Пытаясь избежать нарастающего давления со стороны самодержавия, они сталкивались здесь с политикой Хивинского ханства, стремившегося подчинить население прилегавших к Сырдарье районов. Так, в 1834 г. два отделения родов торткара и шомекей зимовали на непригодных для этого землях между рекой Иргиз и песками Музбиль и Калмас (севернее Каракумов), укрываясь от хивинских сборщиков зякета. Последовавший из-за этого джут уничтожил большую часть их скота.
Не менее тяжелой оказалась ситуация в Букеевском ханстве, оказавшемся зажатым между участками различных частных владельцев, кундровских татар, калмыков и Уральского казачьего войска. Основную часть территории ханства, по свидетельству русских чиновников, исследователей, путешественников занимала «обширная, песчаная и безводная низменность, малопригодная даже для кочевого типа скотоводства». Земельная ограниченность выражалась в пользовании шаруа разных родов практически одними и теми же пастбищами, концентрациями для зимовки на ограниченных, узких участках территории. Часть населения это заставляло переходить к полуоседлому образу жизни, сочетая кочевое скотоводство с элементами стойлового.
Таким образом, в течение первой половины XIX в. казахи Младшего и Среднего жузов, стремясь сохранить традиционные маршруты кочевания и места расселения, сталкиваются с противодействием царских властей, пытавшихся контролировать систему передвижения аулов Зауральской и Внутренней орды казахов Оренбургского ведомства.
