Городские и сельские жители уезда
Городские и сельские жители уезда.
Взаимоотношения горожан с чувашскими крестьянами. К общественному быту, в какой-то мере и к домашнему быту, чебоксарцев прямое отношение имеют их взаимоотношения с чувашскими государственными крестьянами прежде всего Чебоксарского уезда, а также Свияжского (до 1781 года), Цивильского, Курмышского, Ядринского, Козьмодемьянского уездов. Чиновники государственных учреждений Чебоксар осуществляли в отношении чувашских крестьян Чебоксарского уезда внеэкономические принуждения, собирали с них ясак (до 1724 года), затем — подушную подать и оброк, принуждали их к выполнению рекрутской, трудовой, подводной, постойной и других повинностей, судили их по уголовным и гражданским делам, участвовали вместе с городским духовенством в их принудительном крещении. Ясачные чуваши со времени вхождения Чувашии в состав России фактически являлись государственными крестьянами — крепостными феодального государства. Денежные и натуральные ясачные платежи с них в два раза превышали размер государственного налога русских владельческих крепостных крестьян, так как ясак представлял собой не только налог, но и земельную ренту, которую они платили государству вместо барщины и оброка владельческих крестьян. В конце XVII — первой четверти XVIII века подати и повинности ясачных чувашей резко возросли. С 1704 по 1723 год ясачные чуваши платили с ясака (с двух дворов) около семи рублей деньгами, по две четверти ржаной муки, по осьмине ржи и по четверти овса.
По сравнению с последней третью XVII века денежная часть оклада ясака в номинальном выражении увеличилась в 7—8 раз, а с учетом обесценения денег — примерно в четыре раза, продуктовая часть ясака выросла почти в два раза. С 1724 года ясачные чуваши были включены в сословие государственных крестьян. Они стали платить государству с ревизской (мужской) души подушную подать (налог) по 70 копеек, оброк (земельная рента) по 40 копеек, с 1745 года — по 55 копеек, с 1760 года — по одному рублю, с 1762 года — по одному рублю 50 копеек, с 1768 года — по два рубля, с 1783 года — по три рубля. Для уплаты податей они вынуждены были продавать хлеб и другую продукцию, устраиваться или выезжать на заработки. Для выполнения своих обязанностей чиновники и священнослужители выезжали в чувашские селения в сопровождении воинских команд. Чиновники допускали неимоверные злоупотребления, вымогательства, взяточничество при сборе от чувашских крестьян налогов, податей, пошлин, при наборе рекрутов, выполнении ими трудовой и других повинностей, при крещении: об этом свидетельствуют тысячи жалоб чувашских крестьян в органы власти и управления, сенатской комиссии А.Й. Свечина, их наказы в Уложенную комиссию Екатерины II 1767 года. А.И. Свечин в обобщенной справке (экстракте) о полученных им в Нижегородской и Казанской губерниях жалобах писал, что «новокрещены из чуваш и черемис от разных неподлежащих поборов и прищепок разорены, и потому по прозьбам их якобы не имея никакого удоволствия и утроплены так, что ежели увидят одного солдата в мундире, оставляя свой дом, разбегиваются в разные места». А.И. Свечиным было получено от чувашских крестьян около ста коллективных жалоб — «сказок», в которых они, приводя сотни фактов с ненавистью и негодованием сообщали комиссии о захватах их земель помещиками, чиновниками и купцами, о бесчеловечном грабеже их губернаторами, воеводами, подьячими, канцеляристами, толмачами, чиновниками адмиралтейской конторы (в Казани), вальдмейстерами, проезжающими командами путем необузданного вымогательства, взяточничества и прямого захвата имущества.
Детали жизни уезда.
Позже, в 1831 году, жандармский полковник Симбирской губернии Маслов по поручению шефа жандармов проверял положение чувашских крестьян Казанской губернии. То, что он увидел и узнал, было характерно и для XVIII века. Он, приведя массу фактов вымогательств со стороны чиновников, обобщил политическое и экономическое положение чувашских крестьян следующими словами: «Опыты всех времен доказывают, что легче всего управлять народом невежественным, нежели получившим хотя малейшее просвещение истинное и сколько нужно и должно поселянину; на основании сего правила начальствующие чувашами всеми силами способствуют дальнейшему распространению невежества: даже самый благонамеренный исправник есть бесполезный начальник над народом, если он занимается только одной расправой и следственными делами. Чувашский народ до сего времени погружен еще в крайнее невежество, но от природы добр, бескорыстен, миролюбив; сделанная ему малая услуга обязывает его на целую жизнь благодарностью; трудолюбие его доказывается великим количеством вывозимого из пристаней волжского хлеба. С таковыми качествами народ сей должен бы благоденствовать, если бы не был отдаваем в управление таких начальников, которые не лучшее имеют к нему уважение, как к вьючному скоту».
Маслов на нескольких страницах донесения приводит множество конкретных фактов вымогательств и взяточничества губернского и уездного начальства, фактов о том, «как поступают чиновники с чувашами в случае открывающихся дел, и какие употребляют способы к собиранию с них денег». Произвол и злоупотребления духовенства среди чувашских новокрещенов в XVIII веке разоблачил профессор Н.В. Никольский, стремившийся к справедливому, убедительному ведению православного миссионерства, в своем капитальном труде, изданном в 1912 году. Во время принудительной христианизации чувашей в 40-х— 50-х годах XVIII столетия в Чебоксарском уезде борьбу чувашей против принудительного крещения возглавил чувашский общественно-политический деятель второй четверти XVIII века Охадер Томеев. Он родился в начале столетия в выселке Пихтулин (ныне деревня Пихтулино) из деревни Кильдишево Чебоксарского уезда. Выучился грамоте. Был женат на русской девушке Алине. Принудительное крещение было развернуто в 1740 году. 8 августа 1744 года Охадер Томеев был отправлен чувашскими крестьянами Чебоксарского уезда по выбору в Москву для подачи прошения в Синод. Он от имени выборщиков подал в Синод прошение на имя императрицы Елизаветы Петровны, в котором писал: «Поведено б было меня, именованного, в православную веру греческого исповедания крестить здесь, в Москве, и для крещения всех чебоксарских, как мужска, так и женска пола иноверцев, которых будет находиться не менее пятидесяти тысяч, и послать о том крещении Ваш Императорского Величества указ мимо Свияжской новокрещенской конторы особо. А меня отпустить в дом мой, а со мною для крещения как домашних моих и сродников, так и того Чебоксарского уезду всех чуваш, также и для отправления всяких Вашего Императорского Величества збирающихся с нас податей и для охранения ото всяких обид и налог отправить имеющегося в Москве ваканцьи с приписью Григорья Вихарева, которой в приказной должности искусство имеет и к делам заобычаен и управительскую должность править может.
Да и для исправления тех новокрещенских дел определить Казанской губернии канцеляриста Илью Вельского, ибо оной весьма заобыкновен нашему чувашскому языку. Да и при том крещении быть мне для того, что я издавни знаю словенский розсийской язык и обхождение и могу не точию что тех иноверцев, подписавшихся к выбору, к лутчему исправлению хрисгианския побудить и всякими добрыми и христианской вере жития словами уговаривать, но и других, которыя не подписались при ниже предъявленом выбором». Как видим, Охадер Томеев от имени чувашей Чебоксарского уезда требовал ввести в уезде автономное управление для чувашей, которое осуществляло бы политическое руководство (сбор налогов, суд и прочее) и проводило бы добровольное крещение чувашей на родном языке. В 1744 году чуваши Чебоксарского уезда отказывались принять крещение поголовно (крестились за год лишь 362 человека). Синод отклонил требования Охадера Томеева, распорядился арестовать его. Томеев скрылся. Его разыскивали по всей России. О дальнейшей судьбе Охадера Томеева не известно. Во время пугачевского восстания 1774 года чувашские крестьяне расправлялись с чиновниками и духовенством.
