О ФАТЬЯНОВО-БАЛАНОВСКОМ НАСЕЛЕНИИ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ ЭПОХИ РАННЕГО МЕТАЛЛА

Овчинников А. В. Институт татарской энциклопедии Академии наук Республики Татарстан

А.П.СМИРНОВ О ФАТЬЯНОВО-БАЛАНОВСКОМ НАСЕЛЕНИИ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ ЭПОХИ РАННЕГО МЕТАЛЛА

Основной сферой научных интересов крупного советского историка и археолога Алексея Петровича Смирнова (1899—1974) являлась история и археология Волжской Болгарии и финно-угорских народов. Вместе с тем А.П. Смирнов, сочетая в себе «автохтониста» и «миграциониста», считал, что истоки этногенеза всех средневековых народов лежат в глубокой древности. Оригинальным, основанным на глубоком знании литературы и археологического материала, в том числе и полученного в результате работ руководимых им Куйбышевской, Чувашской и Поволжской экспедиций, было его видение истории Среднего Поволжья эпохи раннего металла.

Много внимания в своих работах А.П. Смирнов уделял первому, вторгшемуся в Среднее Поволжье массиву племен, оставившему после себя памятники так называемой фатьяновской (балановской?) культуры. История изучения балановской культуры насчитывает без малого сто лет: в 1905 г. А.А. Спицын впервые объединил в одно целое с верхневолжскими фатьяновскими могильниками многочисленные находки каменных сверленых боевых топоров с территории Казанской губернии. К началу 40-х годов XX в. относительно происхождения фатьяновской культуры было несколько точек зрения. Одни исследователи полагали, что эта культура возникла в Верхнем Поволжье на основе культуры поздних неолитических стоянок в результате происшедших в первобытном обществе коренных сдвигов в хозяйстве. Другие, к которым относился и А.П. Смирнов, считали, что носители фатьяновской культуры были пришлым элементом и явились с Северного Кавказа или юго-запада. А.П. Смирнов присоединился к точке зрения О.А. Кривцовой-Граковой о вторжении фатьяновцев в конце III тыс. до н.э. с запада на территорию Поволжья. Однако Алексей Петрович не поддержал гипотезы исследовательницы о хронологическом разделении 3 групп древностей населения фатьяновской культуры (московской, ярославской и чувашской). На основании сходства форм сосудов и орудий труда А.П. Смирнов делает вывод о хронологической близости (но не одновременности!) всех трёх групп фатьяновской культуры, особенно ярославской и чувашской. «Исходя из археологических материалов, мы полагаем, что движение на восток шло непрерывным потоком, и на территории Чувашии фатьяновцы появились не позднее второй четверти II тыс. до н.э. Здесь эти племена задержались и здесь они испытали воздействие андроновцев и срубников». Срубные элементы в материалах фатьяновской культуры А.П. Смирнов вслед за О.А. Кривцовой-Граковой видел в наличии в инвентаре погребений Балановского могильника кроме круглодонной ещё и плоскодонной посуды, которая была изготовлена на месте фатьяновскими гончарами, но формы её были заимствованы из области срубной культуры, а также в близости пропорций баночных срубных горшков и ложкообразных сосудов с длинной ручкой. На счёт андроновского влияния, опираясь на точку зрения О.А. Кривцовой-Граковой, А.П. Смирнов относил: заштрихованные полосы на сосуде из Балановского могильника, браслеты желобчатой формы, характерные для андроновской культуры и встреченные в ряде памятников срубной культуры. На основании этих элементов А.П. Смирнов считал возможным уточнить датировку чувашских фатьяновских могильников, связав их с более ранним временем.

Сложным было отношение А.П. Смирнова к так называемой «балановской проблеме». Собственно балановские памятники были открыты в 1930 г. Средневолжской экспедицией ГАИМК. Это были курганы у дер. Атликасы в Чувашии. С самого момента открытия первых балановских памятников они вызвали у исследователей споры по вопросу их культурной интерпретации. Так, первоначально оба известных балановских памятника были отнесены к фатьяновской культуре, хотя О.Н. Бадером и было высказано замечание об их некотором своеобразии. О.А. Кривцовой-Граковой была построена схема развития фатьяновской культуры во времени и пространстве, в которой памятники балановского типа были отнесены к поздней стадии развития фатьяновской культуры, начало которой было положено на рубеже III—II тыс. до н.э. на территории современной Московской области. Именно этот тезис О.А. Кривцовой-Граковой о более позднем характере чувашских памятников по сравнению с московскими и ярославскими послужил корнем так называемой «балановской проблемы». В дальнейшем вокруг этого тезиса были развернуты дискуссии по балановской культуре, в которых наиболее яркий след оставили Д.А. Крайнов, О.Н. Бадер и А.Х. Халиков. Для аргументации своей точки зрения О.Н. Бадер и А.Х. Халиков широко использовали материалы новых, исследовавшихся в 50—60-х гг. прошлого века памятников. В развитии представлений о времени возникновения балановской культуры можно выделить два направления. Первое связано с именами О.Н. Бадера и А.Х. Халикова, второе — О.А. Кривцовой-Граковой, Д.А. Крайнова. И если для первых можно отметить тенденцию к удревлению балановских памятников, то для вторых — к их омоложению.

Первоначально отнесенный О.Н. Бадером к середине II тыс. до н.э. Балановский могильник был все же определен им как «вариант той же стадии истории первобытного общества»8, что, естественно, предполагало его синхронность с верхневолжскими фатьяновскими могильниками. В то же время О.А. Кривцовой-Граковой был подмечен факт неоднородности фатьяновских памятников, разделенных ею на три группы: московскую, ярославскую и восточную типа Атликасы. Московский этап был датирован ею концом III тыс. до н.э., а ярославский — II тыс. до н.э. Вопроса датировки восточных памятников она не касается, но уже в следующей своей работе она датирует московский этап 1-й четвертью II тыс. до н.э., ярославский 2-й четвертью II тыс. до н.э., а чувашский — 3-й четвертью II тыс. до н.э., предполагая движение фатьяновцев на территорию Чувашии с территории Московской области через Ярославскую. Эта концепция впоследствии была подвергнута критике со стороны как Д.А. Крайнова, указавшего на то, что выпрямители стрел не могут служить датирующими признаками, так и со стороны О.Н. Бадера и А.Х. Халикова, считавших, что сам факт существования балановских памятников в начале II тыс. до н.э. свидетельствует в пользу собственного и более древнего существования балановской культуры. После появления работы О.А. Кривцовой-Граковой О.Н. Бадер выступил с мнением о невозможности выведения памятников балановского типа из среды фатьяновских. При этом он основывался на некоторых различиях в материальной культуре Балановского могильника и верхневолжских фатьяновских могильников, различиях в антропологических типах погребенных. Оставаясь на своей позиции о принадлежности фатьяновских и балановских могильников к одной стадии исторического процесса, он датировал Балановский могильник концом 2-й — началом 3-й четверти II тыс. до н.э.

А.П. Смирнов не признал новоиспечённую «балановскую культуру». В работе «Железный век Чувашского Поволжья» Алексей Петрович проводит последовательную критику гипотезы О.Н. Бадера по следующим направлениям:

По мнению А.П. Смирнова, фатьяновская культура в своём балановском варианте была распространена не только в пределах Чувашии, но и к западу, и к востоку от этой территории вплоть до Кировской области (стоянка Буй I), где среди керамики луговской (приказанской) культуры встречены образцы фатьяновских сосудов. А.П. Смирнов считал, что эта посуда оставлена пленными женщинами из племён фатьяновской культуры, попавшими на берега Вятки, где они продолжали изготавливать сосуды привычных им форм. Это положение согласуется с мнением современных исследователей, которые считают, что освоение региона распространения фатьяновской культуры шло постепенно с запада на восток. По мнению марийского учёного Б.С. Соловьёва, первоначально балановцы заняли правобережье реки Волги и возвышенные участки Вятско-Ветлужского междуречья, а местное финно-угорское население обитало преимущественно в низменном Полесье, мало пригодном для скотоводства. По вопросу о взаимоотношениях между фатьяновцамн и местным финно-угорским населением А.П. Смирнов склоняется к мнению А.Я. Брюсова о враждебности этих отношений. По А.П. Смирнову, фатьяновцы были насильственно ассимилированы местными неолитическими племенами, что положило начало формированию населения абашевской культуры. Однако современные исследователи при характеристике отношений между этими двумя группами населения занимают иную позицию. Например, известный удмуртский археолог и историк Р.Д. Голдина пишет: «...это было непростое время, как для пришельцев…, так и для аборигенов... Первым было трудно, потому что они осваивали новые для них территории, вторым было тревожно от неизвестности о намерениях пришельцев. Вероятно, первоначально было и языковое непонимание, и пролившаяся не единожды кровь. Но главный урок — это урок сотрудничества. Не обособленностью, а взаимодействием, не войнами, а мирным сосуществованием, обменом и усвоением достижений соседей обусловлен прогресс... Постепенно были налажены контакты пришлого и местного населения. Это проявилось в возникновении в конце первой — второй четверти II тыс. до н.э. смешанных баланово-волосовских поселений…, расположенных в устье р. Ветлуги, и образовании синкретической чирковской культуры».

Следует заметить, что А.П. Смирнов негативно относился к выделению самостоятельной чирковской или чирковско-сейминской культуры. В письме А.М. Ефимовой от 27 октября 1972 г. он писал по этому поводу следующее: «Чирковско-сейминская культура, термин не общепринятый. Обоснования его в науке нет. Он введён без теоретического обоснования. Он ни для кого не обязателен». Однако современные исследователи склонны выделять самостоятельную чирковскую культуру в Среднем Поволжье и Вятско-Ветлужском междуречье, которая, по их мнению, возникла в конце первой четверти II тыс. до н.э. и просуществовала до начала третьей четверти II тысячелетия до н.э.

По мнению А.П. Смирнова, именно фатьяновские племена сыграли большую, может быть, основную роль в переходе финно-угорских племён к производящему хозяйству. Здесь он опирался на работы Д.А. Крайнова, который в своей монографии обобщил значительный материал по хозяйству этого населения. А.П. Смирнов поддержал мнение Д.А. Крайнова о том, что фатьяновцы первые заложили основу скотоводства на территории Волго-Окского междуречья, отметив влияние на местные племена волосовской культуры. Успешное внедрение скотоводства в среду финно-угров А.П. Смирнов объясняет природными условиями. На Средней Волге с большими пойменными долинами скотоводство попало в благоприятные условия, что позволило этому виду хозяйства уже во II тыс. до н.э. стать ведущей отраслью хозяйства. А.П. Смирнов отмечал тесную связь скотоводства с земледелием. Последнее было известно ещё фатьяновцам. Здесь А.П. Смирнов ссылается на исследования В.А. Городцова, С.П. Толстова, П.Н. Третьякова, О.Н. Бадера и Д.А. Крайнова. По археологическим материалам на территории финно-угорских племён культурные злаки известны со II тыс. до н.э. (пшеница, ячмень, просо, позже рожь, овёс, лён). Значительны находки и почвообрабатывающих орудий. Общий вывод, к которому пришёл А.П. Смирнов, выражен им в следующих словах: «Весь материал, которым располагаем в настоящее время, достаточно убедительно даёт основание считать конец III-го — начало IIтысячелетия до н.э. временем перехода к производящему хозяйству у финно-угорских племён. Несмотря на это, долгое время, особенно в северных районах, большую роль играли охота и рыбная ловля». Данные выводы находят поддержку у современных исследователей. В настоящее время можно считать доказанным, что финно-угорское население Приуралья получило первые практические навыки в разведении домашних животных от фатьяновцев-балановцев во 2-й четверти II тыс. до н.э. в Среднем Поволжье, а затем этот опыт был приобретён другими финно-угорскими группами Приуралья.

А.П. Смирнов в своих работах очень осторожно подходил к проблеме этнической и языковой атрибуции фатьяновского населения. Прямого ответа на этот вопрос он не давал, лишь отмечая возможное западное, юго-западное или северо-кавказское происхождение носителей фатьяновских древностей. Современная наука пришла к выводу, что фатьяново-балановское население — это северные индоевропейцы, ещё не разделившиеся протобалто-славяне-германцы, или протобалты, исходной областью расселения которых была территория между Днепром и Вислой-Одером.

А.П. Смирнов высказал своё мнение на проблему курганов типа Атликасы. Неоднородность памятников балановского типа впервые была отмечена О.Н. Бадером. В 1940 г. он выдвинул предположение о более позднем характере курганов Атликасы по сравнению с Балановским могильником, считая их переходными между Балановским могильником и абашевской культурой. Алексей Петрович отмечал, что курган Атликасы по инвентарю принадлежит фатьяновцам, но захоронение на горизонте и курганная насыпь, отличая его от фатьяновских погребений, сближает с памятниками степей. А.П. Смирнов не согласился с существовавшим в то время мнением П.Н. Третьякова и О.Н. Бадера о восточных (карасукских) связях атликасинской керамики. В керамике, а особенно в керамическом материале, по мнению А.П. Смирнова, хорошо прослеживается близость курганов типа Атликасы «баланову». По наконечникам стрел сейминского типа исследователь датирует курганы типа Атликасы серединой IIтыс. до н.э. Хронологически курганы типа Атликасы А.П. Смирнов помещал сразу за начальной стадией Балановского могильника. И в дальнейшем все периодизации балановской культуры помещали «атликасинский этап» вслед за балановским. При этом традиционно давалась его дата как XV—XIV вв. до н.э. В качестве обоснования такой даты О.Н. Бадер, например, приводил факт наличия в атликасинских могильниках курганных насыпей, что он интерпретирует как след влияния на балановцев носителей абашевской культуры, датированной им XV—XIV вв. до н.э. Позднее А.Х. Халиков, вслед за А.П. Смирновым, упоминал наличие в атликасинских памятниках так называемых сейминских наконечников стрел, которые он датировал XV—XIV вв. до н.э. Появление курганов типа Атликасы А.П. Смирнов связывал с продвижением в середине II тыс. до н.э. срубных племён на север, в район Западного Поволжья. Существует точка зрения П.Н. Кожина о существовании в Среднем Поволжье самостоятельного атликасинского культурного типа, частично синхронного балановскому. Следует заметить, что большинство современных исследователей не поддерживает гипотезу А.П. Смирнова о родственности фатьяновских и атликасинских племён. Например, Б.С. Соловьёв, специально занимавшийся этим вопросом, считает, что в Среднем Поволжье в эпоху ранней бронзы существовали две самостоятельные группы общности шнуровой керамики: балановская и атликасинская. Смешение этих двух группировок и привело к появлению синкретических балановско-атликасинских памятников. Таким образом, точка зрения А.П. Смирнова о формировании памятников типа «Атликасы» на основе смешения фатьяновцев и ираноязычных срубных племён отвергается.

Не мог не обратить внимание А.П. Смирнов и на памятники «типа Хуласюч». Эти древности с самого начала их изучения были определены как наиболее поздние. П.Д. Степанов считал их более поздними, чем ошпандинские, и датировал их концом II — началом I тыс. до н.э. Основанием для такой даты послужила посуда, в которой видели черты срубной и поздняковской культур. В дальнейшем эта точка зрения относительно времени существования хуласючских памятников была под-держана О.Н. Бадером и А.Х. Халиковым, помещавшими хуласючский этап балановской культуры на XI—IX вв. до н.э. А.П. Смирнов же на основании сходства некоторых черт керамики с памятников типа Хуласючь и керамики абашевских могильников считал, что само городище Хуласючь является одним из поселений абашевской культуры. Современные исследователи не согласны с этой точкой зрения и считают, что памятники «типа Хуласючь» являются результатом развития той общности, которая возникла в результате смешения «балановпев» и «атликасиндев».

Прав современный авторитетный исследователь бронзового века С.В. Кузьминых, отметивший, что многие проблемы решались А.П. Смирновым с высоты наших дней упрощённо. Действительно, может показаться, что А.П. Смирнов, никогда специально древностью не занимавшийся, часто повторял уже сложившиеся точки зрения своих коллег: О.А. Кривцовой-Граковой, К.В. Сальникова и др. Но повторить суждение ещё не означает, не прийти к нему самостоятельно. А.П. Смирнова всегда отличало стремление к объективности, желание опираться в своих научных построениях на конкретный материал, а не на чью-то теорию или авторитет, что, безусловно, должно служить примером для современного поколения исследователей.

• < Назад
• Вперёд >