КУЛЬТ СОЛНЦА У ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ ВОЛГО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНА
Данилов Ю. О. Марийский государственный университет
КУЛЬТ СОЛНЦА У ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ ВОЛГО-УРАЛЬСКОГО РЕГИОНА
Культ солнца, пожалуй, является одним из ведущих среди многочисленных языческих культов народов Волго-Уратьского региона. По мнению исследователей, в финно-угорскую среду поклонение солнцу пришло от индоиранских племен во 2-й пол.
II тыс. до н.э. Развитие солнечного культа и культовых представлений было связано с совершенствованием хозяйственной деятельности и общественного устройства. Вместе с тем появлялись представления о связях между культами, увеличивалась смысловая нагрузка изображений.
К солярным изображениям эпохи бронзы относятся фрагменты сосудов с поселения Таланкина Горас двумя концентрическими кругами из лучей зубчатого штампа, отклоняющимися вправо, и спирального орнамента, имеющего в центре квадрат с крестом внутри. Сосуды продолжают традиции памятников второго этапа волосовской культуры, сохраняя элементы поздне- балахнинской керамики. Вероятно, в орнаментации прослеживается и влияние фатьяновской керамики, которая очень часто имеет солярные изображения, отличающиеся разнообразием форм и бытующие в Поволжье и в более поздние периоды. Д.А. Крайнов отмечал, что на более поздних сосудах узоры становятся не только разнообразнее, но и сложнее по композиции рисунка, что свидетельствует о развитии мышления и представлений фатьяновцев в результате усложнения жизни в хозяйственном и социально-идеологическом плане.
У фатьяновцев «жилища мертвых» отделяются от жилищ живых. Появляются кладбища на возвышающихся над окружающей местностью холмах, что, по мнению Д.А. Крайнова, может свидетельствовать о появлении представлений об отделении земной жизни от загробной, связанной с небом. Ориентировка могильных ям (в основном с юго-запада на северо-восток), вероятно, также связана с культом мертвых. Исходными точками при этом были точка восхода в летнее солнцестояние (СВ) и точка зенита (Юг).
Более выразительны и тщательно выполнены рисунки на балановских сосудах, происходящих как с памятников на территории РМЭ, так и соседних районов, например, из Балановского могильника (Чувашия). Они также выполнены из различных элементов и могут быть как простыми, так и достаточно сложными. С поселения Галанкина Гора происходит сосуд, украшенный по дну простыми треугольными вдавлениями, на другом сосуде вдавления образуют две концентрические окружности, пространство между которыми заполнено радиальными лучами из оттисков зубчатого штампа. Интересны узоры на днищах сосудов из Балановского могильника. Это круговые солярные изображения двух типов: с прямыми лучами и отклоняющимися влево. Штамп применен разный, но элементы рисунков на сосудах одинаковы. Такой же рисунок, только с лучами, отклоняющимися вправо, имеется на сосуде с Таланкиной Горы.
Большим разнообразием отличаются солярные изображения на различных предметах, происходящих с ананьинских памятников. Можно сказать, что солярные изображения ананьинцев вобрали в себя почти все мотивы предшествующего времени, хотя выполнены они чаще на нагрудных и налобных бляхах и накладках, реже — на керамике и пряслицах.
На ранних этапах ананьинской культуры солнечные изображения отличаются своеобразным реализмом, простотой стиля, продолжая традиции предшествующих периодов. Постепенно усложняясь, они прослеживаются от 3 в. до н.э., до конца ананьинского времени.
Судя по датировке блях с солярными изображениями, интенсивное развитие культа солнца на территории Поволжья и Прикамья происходит с VII—VI вв. до н.э. С этого времени появляются модификации культа солнца. Если в предыдущие периоды солярные изображения украшали в основном керамику (чаще посуду, иногда пряслица), то с ананьинского времени данный мотив переходит на украшение одежды. Вероятно, свою роль сыграла металлургия меди и бронзы, широкое распространение украшений в связи с большей легкостью их изготовления. Однако на этих украшениях помещались не животные, изготовлявшиеся ранее в камне, а именно солярные символы. Можно предположить, что этот процесс был связан с большим, по сравнению с предыдущим периодом, развитием земледелия, свидетельством чему могут служить археологические материалы. А.В. Збруева отмечала, что с самого начала ананьинской эпохи земледелие было не подсобным промыслом, а одной из основных отраслей хозяйства. О большом значении земледелия в экономике и отражении этого явления в культовых представлениях свидетельствует бронзовое украшение с Ройского городища, датируемое V—III вв. до н.э. В средней части оно имеет изображение трех колосьев, заканчивающихся рисунком солнца над каждым из них. Вероятно, это изображение отражало благотворное влияние солнца на жизнь и особенно земледелие. Данный мотив хорошо прослеживается на каменных и глиняных пряслицах. В начальный период ананьинской культуры (VIII—VII вв. до н.э.) солнечные лучи передаются слегка загнутыми ресничками или прямыми длинными линиями. Таково и большинство украшений из металла. По стилю данную группу изображений можно назвать изображениями «спокойного солнца».
Другой мотив, представленный на ряде предметов, отличается своеобразным «неспокойным» характером. Он также проявляется с VII—VI вв. до н.э. На нагрудном украшении из Акозинского и на украшении из Ст. Ахмыловского могильников, на пряслице с Аргыжского городища лучи солнца имеют неровные очертания и отклоняются в сторону. Вероятно, эта группа изображений отмечает неблагоприятное влияние солнца, такое, как суховеи, засухи, неурожаи, пожары, когда солнечный зной представляется в виде солнечных «вихрей», несущих гибель. О возможном наличии подобных представлений свидетельствует один из гиляцких мифов, приведенных А.М. Золотаревым. В нем говорится о том, как после появления земли и людей на ней (люди родились от медведя, упавшего на землю вместе со звездами) на небе взошли три солнца и стали светить так жарко, что жизнь на земле стала погибать. Создатели земной тверди — Синицы — спасли людей. Синица — младший брат, сев на крылатого оленя, полетел к небу и застрелил лишние солнца. На украшениях мотив «неспокойного» солнца представлен в виде ресничного или спирального орнамента вокруг центрального изображения с неправильными, «изломанными» треугольными лучами. Украшение из Акозинского могильника датировано А.Х. Халиковым VII — VI вв. до н.э. Изображения солнца с сильно загнутыми лучами происходят из Козьмодемьянского, Ст. Ахмыловского и Релкинского могильников.
С, V в. до н.э. наблюдаются определенные изменения в солярных изображениях, что связано с появлением в них зооморфного мотива, когда на одном предмете изображается несколько животных или птиц и солнце. К таковым относится пряслице с Аргыжского городища, на котором в центре изображено солнце, а вокруг него три идущих друг за другом (слева направо) зверя с большими головами, торчащими ушами, узким телом, покрытым щетиной, и хвостами, загнутыми крючком. А.В. Збруева считала, что подобные композиции символизировали движение солнца. На других пряслицах изображение солнца обрамлено двумя стилизованными хищниками, идущими друг за другом слева направо, и головами хищных птиц, повернутых по часовой стрелке. Последний мотив довольно широко представлен в искусстве евразийских степей скифского времени. Так, на пластине из Ольвии дан рисунок колеса с 3 орлами; на бляшке из Уйгарака — 4 головки орлов. Рисунок 4-х орлиных голов имеется на подвеске IV—III вв. до н.э. из Пермской области.
С Аргыжского городища происходит и другое пряслице, на котором в центре помещено солярное изображение с сильно изогнутыми лучами. Вокруг солнца располагаются два хищника, обращенные друг к другу оскаленными мордами с подчеркнуто крупными зубами. По-видимому, на последнем изображены хищники семейства кошачьих. Что касается двух животных, повернутых в одну сторону, то здесь, возможно, представлены медведи. А.В. Збруева считала, что об этом свидетельствуют трактовка головы, короткий хвост и мощные лапы. Кроме того, медведь с его зимней спячкой и весенним пробуждением мог олицетворять для ананьинцев солнце. Исследователи отмечают, что в V в. до н.э. в ананьинском искусстве проявляется стремление придать мотиву свернувшегося хищника видовые черты медведя.
V—III вв. до н.э. являются заключительными для ананьинской культуры. В зооморфных изображениях данного периода преобладают хищные животные и птицы. А.В. Збруева связывала это с развитием периода военной демократии, с отражением в идеологии ананьинского населения большего значения военной силы в жизни общества в связи с ростом межродовых и межплеменных военных столкновений.
Интересно то, что на вышеописанных пряслицах животные, обращенные головами в одну сторону, расположены вокруг «спокойного», а обращенные друг к другу — вокруг «неспокойного» солнца. Хотя и здесь имеются исключения. Подтверждением такого разделения солнца может служить первое из упоминавшихся пряслиц, на котором, судя по некоторым особенностям, изображены свиньи или кабаны. У марийцев не только овца, но и свинья считалась символом плодородия. Изображения свиней встречаются и на других предметах из ананьинских памятников, например, на зеркалах. Таким образом, изображения свиней были связаны с плодородием и благоприятным влиянием солнца.
Олень и лось, как и медведь, были связаны с солнцем. В отличие от ряда регионов (Пред- и Зауралье, Западная Сибирь) на территории Марийского Поволжья культы лося и оленя четко не разделяются. Проявляется это как в очень ранних изображениях, так и в поздних этнографических материалах. Если для ранних периодов можно констатировать преобладание изображений лося, то необходимо оговориться, что видовые различия этих двух животных не всегда точно определяются. Такие изображения мы находим на навершиях-жезлах ананьинской эпохи. Территория их распространения выходила за пределы расселения ананьинцев. Самыми ранними являются навершия VIII—VII вв. до н.э., выполненные в виде головы оленя (также коня и других животных). Навершие в виде головы оленя хранится в областном краеведческом музее города Перми. Подобное навершие было найдено в Биляре. Изображение рогов здесь достаточно сложное: нижняя их часть, упирающаяся в середину морды животного, и верхняя — в виде полукружия с отростками, возможно, представляли солнце с лучами. М.Г. Худяков относил его к эпохе земледельческого хозяйства, полагая, что навершие выражает космическую идею в форме звериного образа.
И.Н. Смирнов приводит легенду об олене, выбегавшем из леса ежегодно в Ильин день и приносившемся в жертву. М.Г. Худяков отмечает, что появление оленя было приурочено к празднику бога-громовника, связанному с аграрным хозяйством. А «Олень — Золотые Рога», празднование которого проводилось и в XIX в., был связан с солнцем26. Возможно, навершие и представляет собой этого оленя.
Характерной для средневековья была связь культа солнца с культом воды и водоплавающих (видимо, утки). Свидетельство тому — подвески из Веселовского могильника. В последующие периоды этот мотив сохраняется в народной резьбе. Изображения солнца помещались на груди фигурок птиц (водоплавающих), которыми заканчивались уключины сельских построек северных коми-пермяков. Рисунки эти схожи с колесовидными изображениями более ранних периодов и семилучевыми изображениями, заключенными в круг. Здесь же присутствовало изображение воды в виде ломаной горизонтальной линии, отходящей от солнца.
Наряду с водоплавающими, медведь связывается с почитанием солнца и идеей плодородия. Возможно, этот процесс начался в ананьинскую эпоху, когда с развитием хозяйства изменялось и содержание культа в сторону его связи с новыми формами хозяйства. Культ медведя проявляется в ряде форм, фиксируемых археологически: кремневые, глиняные и другие изображения медведя, клыки и кости медведя в ожерельях и в виде одиночных подвесок — амулетов, кости медведя в жертвенных комплексах и погребениях. Например, медведи на пряслицах, свернувшиеся в кольцо.
Подтверждением тезиса о медведе, как покровителе умерших, возможно, являются ритуальные захоронения медведя в Вауловском и Холмовогорском могильниках. Кроме того, по краям Вауловского могильника находятся ритуальные погребения овцы (северо-восток) и медведя (юго-запад). Вполне возможно, что уже в этот период начинают формироваться или сливаться представления о связи определенных животных с солнцем, проявившиеся ярко в ананьинскую эпоху. А.В. Збруева считала, что медведь с его зимней спячкой и весенним пробуждением мог олицетворять для ананьинцев солнце. Для фатьяновцев же, видимо, наблюдается олицетворение зимнего солнца в образе медведя (также зимы, умершей природы, подземного мира), на что указывает юго-западная ориентировка его погребения относительно всего могильника, связанная с зимним солнцестоянием. На связь с летним солнцем, плодоносящей природой указывает северо-восточное расположение захоронения овцы (летнее солнцестояние), которая, возможно, являлась символом плодородия. Однако это скорее олицетворение земледельческого, а не скотоводческого понятия о плодородии.
В поздние периоды изображения солнца сохраняются в вышивке и деревянной резьбе. Солярные рисунки в геометрическом орнаменте являются (как и сам геометрический орнамент) одними из наиболее древних и трактуются как обереги. Считается, что изображение круга и квадрата символизировало небесный огонь — солнце. Однако в марийской вышивке квадрат часто превращается в ромб; обе фигуры усложняются большим количеством других элементов и становятся стилизованным зооморфным орнаментом. Тем не менее, часть этих фигур по-прежнему символизирует солнце.
Например, композиции в виде ромбов встречаются на нагрудной вышивке женских рубах и представляют собой розетки, располагающиеся по обе стороны от разреза на груди, отдельно от основной вышивки. Т.А. Крюкова отмечала их функцию оберега, так как подобные узоры назывались «сторож грудей» (чызе орол). Вероятно, их можно отнести к общим у мари и мордвы застежкам с многолучевым изображением. У чувашей нагрудная вышивка, расположенная по правую и левую стороны разреза на груди в виде ромбов (кёскё), считалась признаком зрелости женщины, символом замужества и плодородия. По мнению Е.Я. Орловой, кёскё являлись образами небесных светил (на правой — солнце, на левой — луна). При этом солнце изображалось в виде лучистого круга или ромба с крестом. К этому кругу изображений относятся примеры, приведенные Г.И. Соловьевой.
В рассматриваемое время сохраняется связь между культами коня и солнца, что находит отражение в различных формах у многих финно-угорских народов. По словам А.П. Смирнова, культ коня, связанный с земледельческим хозяйством, глубоко проник в сознание народа как олицетворение солнечного божества. Конь играл важную роль в обрядах, связанных с магией урожая и в жертвоприношениях.
О связи коня с солнцем свидетельствует то, что у марийцев в масленицу выпекались «коньки» и «уточки» из теста. О древнем марийском празднике весны писал И.Н. Смирнов: этот праздник проводился, когда только начинал таять снег и часто совпадал с Пасхой. К этому празднику «в былое время готовили, вероятно, кровавые жертвы; в настоящее время жертвы не приносят, но гостей почуют кушаниями из конины». Предположительно, в большей мере этот праздник был связан с землей (возможно, с Великой матерью), чем с солнцем. По-видимому, с летним солнцестоянием и одним из главных языческих богов было связано жертвоприношение коня, проводимое раз в три года в июне, о чем писал Н. Рычков). С солнцем связывался и удмуртский праздник «Гуждор», который проводился перед началом пахоты и посвящался «встрече весны с солнцем». Удмурты торжественно встречали весну, в роли которой выезжала девушка на белом коне, разряженная цветами, и солнце, чью роль исполнял юноша в белой одежде, осыпанной желтыми цветами, сидевший на рыжем коне.
В народном искусстве сохранился мотив разнонаправленных конских головок. У Коми этот мотив являлся одним из любимых при оформлении наличников, частей ткацкого станка, утвари; он присутствует на солонках и детских игрушках (глиняных свистульках). Воспроизводились и кони с тремя головами. Все это свидетельствует об охранительном значении подобных изображений. У марийцев головами коней украшались крыши, причем такие скульптуры иногда переносились со старого дома. Последний факт подтверждает представление о коне как покровителе дома. Функцию защиты имели и парные конские головы, помещаемые на фронтонах сельских домов; на наличниках окон. Их цель — защита окон, то есть пространства, не защищенного стенами. Парные фигурки коней, помещаемые на воротах, защищали вход на подворье. Последнее связано с тем фактом, что подворье у марийцев Поволжья часто представляло собой ряд строений, П-образно поставленных и перекрытых единым навесом, либо кровлей, не прерывающейся вдоль всего периметра строений. Таким образом, ворота защищали незамкнутое пространство. Иногда во дворе напротив входа в жилище вывешивали настоящий череп коня.
Можно также предположить, что в марийской вышивке сохранилась связь культа лося и оленя с культом солнца. Например, нагрудная вышивка женских рубах имеет композицию в виде ромбов. Т.А. Крюкова отмечает, что они сохранили свое название «чызе орол» — (сторож грудей). Подобная вышивка имеется у чувашей и считается наиболее древней. Наиболее архаичным этот мотив считается у марийцев. В виде ромба с крестом в вышивке изображалось солнце. Подобный ромб (квадрат) в окружении разветвленных стилизованных рогов существует в вышивке марийской одежды. Предположительно, в данном случае изображены олени вокруг солнца, но не идущие по кругу, а попарно обращенные друг к другу.
