КЛАССИФИКАЦИЯ ИСТОЧНИКОВ ПО СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ РЫЦАРСТВА И САМУРАЙСТВА В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ
Липатова И.А., Юрков А.Е. Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова
КЛАССИФИКАЦИЯ ИСТОЧНИКОВ ПО СИСТЕМЕ ЦЕННОСТЕЙ РЫЦАРСТВА И САМУРАЙСТВА В ЭПОХУ СРЕДНИХ ВЕКОВ
Рассматривая проблематику изучения ментальности, следует отметить, что советская историография вследствие идеологизации оставила этот вопрос практически за рамками исследования. Особенно это касается изучения вопросов рыцарства и самурайства.
Что касается рыцарства, то изучение проблем рыцарства в основном проводилось в контексте исследования феодализма. Исключением, пожалуй, могут служить исследования по истории Крестовых походов. Но по рыцарям, возможно, найти ряд источников на английском языке, и к тому же имеется довольно неплохая подборка переводных источников постсоветского периода. При изучении проблемы самурайства вопрос источников является наиболее уязвимым моментом работы исследователя. Доказательством вышесказанного может служить тот факт, что в советскую эпоху была написана только одна монография по данному вопросу. Это исследование Б.Г. Спеваковского «Самураи — военно-феодальное сословие Японии». Конечно, в последнее время появляется довольно много литературы по данному вопросу, но стиль этих произведений весьма ненаучен и более свойственен беллетристической литературе, нежели научному исследованию. По самураям проблемно найти источники даже на английском; основная масса источников имеется только на японском языке, что весьма затрудняет исследование данного вопроса.
С учетом всего этого можно считать, что проблематика данного исследования весьма актуальна и интересна. При рассмотрении вопросов системы ценностей рыцарства можно выделить следующие группы источников: эпосы средневековой Европы, рыцарские романы и материалы по истории Крестовых походов. Эпосы средневековой Европы как произведения характеризуются, прежде всего, наличием двух составляющих — исторической основы и мифологического элемента. Следует подчеркнуть, что в разных произведениях эти составляющие по-разному сочетаются друг с другом. К примеру, в «Песне о Роланде», где повествуется о гордом рыцаре Роланде, погибшем в Испании во время похода императора франков Карла Великого, реальная историческая основа достаточно определенна. Поводом для создания эпической поэмы послужили события 778 года, когда император Карл Великий вмешался в междоусобные распри мусульманской Испании. Взяв несколько городов, Карл осадил Сарагосу, однако через несколько недель вынужден был снять осаду и вернуться за Пиренеи из-за осложнений в собственной империи. Баски при поддержке мавров напали в Ронсельванском ущелье на арьергард Карла и перебили ею отступающих воинов. Среди других в этом бою погиб, по свидетельству Эингарда, историографа Карла Великого («Vita Carole», написана между 829—836 гг.), маркграф Британии Хруогланд. Напавшие разбежались, а покарать из них никого не удалось. Эта весьма нелицеприятная история, записанная в конце XI — начале XII вв. и стала основой будущего эпоса. В нем Роланд стал основной действующей фигурой и носителем ярко-выраженных ценностей рыцарства раннего Средневековья. Роман не историчен фактами, но отличается заметной истиной в упоминании поведения рыцарей, их речи, церемоний и тому подобного. Именно это и делает «Песнь о Роланде» одним из основных источников в контексте исследований ценностей рыцарства.
Следующим весьма важным источником этого типа следует считать испанский эпос «Песнь о Сиде». Она является крупнейшим произведением средневековой испанской литературы. Историческая основа этого эпоса является даже более приближенной к исторической действительности. В отличие от других эпических сказаний Западной Европы эпохи средних веков «Песнь о Сиде» была создана вскоре после описываемых в произведении событий. Имена действующих лиц, основа сюжета — бегство рыцаря Сида от гнева короля в земли мусульманской Испании, где ему удается вернуть расположение правителя путем даров ему огромных земельных владений, завоеванных в войнах с маврами; все это и многое другое в произведении имеет вполне реальную историческую основу. Произведение является ценным историческим источником и позволяет многое воссоздать в описании обычаев и нравов испанских рыцарей эпохи развитого Средневековья. Однако в «Песнь о Нибелунгах» историческое уступает место легендарному прошлому. «Песнь о Нибелунгах» — это крупнейший эпос немецкого народа, который стоит наряду с такими эпическими сказаниями, как «Песнь о Роланде» и «Песнь о Сиде». «Песнь о Нибелунгах» представляет собой многослойное произведение, отражающее в себе несколько миров: от раннесредневековых легенд о нашествии гуннов до развитой морали расцвета Средневековья. Данный источник помогает понять сложный мир Средневековья, разобраться в особенностях поведения человека в той или иной ситуации. Благодаря своей многосложности «Песнь о Нибелунгах» дает возможность глубоко исследовать мир Средневековья. Источник представляет собой большую историческую ценность, несмотря на незначительную историческую протооснову эпоса.
К следующей группе источников по данной теме следует отнести рыцарские романы. В отличие от эпосов эти произведения авторские, несущие собой определенную личностную позицию. Ярким примером типичного рыцарского романа может служить произведение Кретьена де Труа «Ивэйн, или рыцарь со львом». В романе по сравнению с эпосами и меньший масштаб событий, и явный авторский вымысел, а также более сильное и отчетливое влияние существующей среды на сюжет и действие. Рыцарский роман стал следующей вехой в развитии рыцарского мировоззрения. Рассматриваемое произведение относится к 70-м годам XII века. Эта эпоха стала временем окончательного складывания идеологии рыцарей, что не могло не отразиться на литературе. Главный герой романа Кретьена де Труа — рыцарь, живущий во имя свершения подвигов. Его жизнь — это странствие во славу приключений. Картины похождений рыцаря Ивэйна позволяют довольно успешно анализировать развитие ценностей рыцарства в период перехода от морали раннего средневековья к ценностям «высокого» или развитого средневековья.
Противоположен этому образу герой романа Вольфрама фон Эшенбаха «Парцифаль». Этот роман продолжает литературную традицию Кретьена де Труа и представляет собой произведение о странствиях рыцаря Парцифаля. Однако произведение немецкого автора отличает большая религиозность повествования и углубленность в поиске божественной истины рыцарем Парцифалем. Произведение, написанное в начале XIII века, позволяет узнать много интересного о ценностях рыцарства этого периода. Роман так же, как и произведение Кретьена де Труа, не имеет никакой исторической основы в сюжете и полностью сконцентрирован на идее поиска истины, которая для Парцифаля есть поиск Святого ковчега. Противоположность образов Парцифаля и Ивэйна дают возможность увидеть две альтернативы пути рыцаря: жизнь ради подвигов и славы или служение Господу и поиск божественной истины.
Особое место в рыцарской литературе занимает «Роман о Тристане и Изольде». Сюжет о печальной любви юноши Тристана и королевы Изольды восходит к ирландским источникам и вплетается затем в мир артуровских легенд. Французская версия романа довольно архаична. В ней немало от кельтских сказаний. Личностное начало в этом романе до предела обнажено, и конфликт между индивидуальными желаниями героев и феодальной моралью лучше позволяет понять последнюю. Тональность романа трагична, ведь герои нарушают установление общества. Для них это оборачивается смертью, но само их противостояние являет собой новую эпоху, с новыми ценностями.
Отдельно можно выделить источники по идеологии рыцарства в эпоху крестовых походов, среди которых Фуше де Шартр и его «Historia Hierosolymitana». Из сочинений французского автора XIII века была использована речь папы Урбана II в 1095 году, обращенная к участникам первого крестового похода. В своем призыве к «воинству Христову» Урбан II обосновывает идеологическую правильность войны с неверными, высказывает постулаты о правильности смерти в бою во имя Христа. Именно это позволяет во многом понять влияние христианства на рыцарство. Другой источник о крестоносцах прямо противоположен — это «Алексиада» Анны Комниной. Произведение «Алексиада» было написано дочерью византийского императора Алексея Комнина Анной. Она описывает поведение крестоносцев в период крестового похода, их обычаи и традиции. Ее оценка рыцарей крайне негативна, автор осуждает их невежество и грубость. Описания Анны Комниной позволяют получить более целостную картину взглядов рыцарей, понять соотношение реального поведения воинов-крестоносцев по сравнению с канонами рыцарской чести.
Как мы видим, источники по изучению темы рыцарских ценностей весьма разнообразны и неоднородны. В целом можно проследить определенную преемственность от эпической литературы до рыцарских романов. В эпических произведениях главное место занимает образ идеального героя, как своего рода сосредоточия всех рыцарских добродетелей. Эти образы (Роланд, Сид, Хаген из Тронье) представляют собой идеал для подражания и восхищения. Образы же рыцарских романов более жизненны, они могут, подобно Тристана и Изольды, ради любви нарушать средневековую мораль или, подобно Парцифалю, искать утешения не в бою, а в поиске религиозной истины. Отдельное место занимают источники по истории крестовых походов, которые помогают понять влияние религиозной морали на поведение рыцарей.
База источников по исследованию вопросов самурайских ценностей весьма неоднородна и разнообразна. На основе хронологии и содержания можно выделить следующие группы источников по данной теме: военно-исторические сказания, самурайские легенды, кодексы бусидо. Жанр военно-исторические сказания пришел в Японию из Китая и представляет собой синтез исторической хроники и литературного произведения. Среди произведений данного жанра особое место занимает «Повесть о доме Тайра». Японское сказание повествует о годах противостояния чиуч крупнейших родов японской военной аристократии. В войне 1178-1185 годов клан Минамото побеждает род Тайра, в результате чего в стране устанавливается прямое воинское правление. Во многом деяния и поступки самураев раннего средневековья Японии, запечатленные в этом произведении, стали эталонами чин многих воинов последующих эпох. Следующим произведением этого жанра является «Сказание о годах Хогэн». В 1156 году три крупных клана (Фудзивара, Миномото и Тайра) столкнулись в Порьбе за верховную власть в Японии. Четвертой стороной стали крупные буддийские монастыри. Об отдельных эпизодах данной войны и идет речь в данном произведении.
«Хроника великого мира», в отличие от вышеперечисленных сказаний, описывает события более поздней эпохи. Данное произведение было создано в период борьбы императора Годайго (XV век) за восстановление во всей полноте императорской власти. И произведение включено очень много китайских легенд, книга изобилует историческими арабесками в китайском стиле. Однако приводимые факты в большинстве своем достаточно верны. Книга начинается с того момента, когда Годайго взошел на трон, и оканчивается временем, когда Хогокава Хориюки становится регентом третьего сегуна Асикага Есимицу.
К следующей группе источников следует отнести легендарные повествования о героях-самураях. К ним в первую очередь следует причислить «Песнь о Есицунэ». Этот памятник японской литературы конца XV века посвящен одному из величайших полководцев Японии Минамото Есицунэ. В сознании самураев многих поколений он был непререкаемым авторитетом в области выполнения норм феодальных ценностей. Хотя описываемые события отставали от их обработки более чем на два века, все же «Песнь о Есицунэ» является весьма ценным источником. Это объясняется тем, что к XV веку в явном виде сложился кодекс самурайской этики, который был заложен в действия героя более ранней эпохи.
«Собрание историй минувших дней» представляет собой » сборник различных предпочтений, в который вошли более тысячи легенд. Поскольку произведение в полном варианте на русском языке не издавалось, то в данном исследовании использованы лишь небольшие отрывки из этой книги. Источник описывает образы воинов, легендарных героев эпохи VIII—XI веков, то есть времени раннего средневековья в Японии.
К следующей группе относятся так называемые кодексы бусидо (Пути воина), от их ранних версий, более напоминающих свод премудростей, до более поздних философских трактатов о Пути воина.
Первым в ряду кодексов бусидо следует считать произведение Ходзе Соуна «Двадцать одно правило господина Соуна». Автором правил является самурай, первоначально носивший имя Пса Синкуро Ногаудзи, который почти сорок лет своей жизни был странствующим самураем-ронином. В 1491 г., в возрасте почти шестидесяти лет, он, воспользовавшись распрями среди местных феодальных владык, стал правителем провинции Идзу. По всей видимости, представленные ниже уроки адресованы воинам-самураям, а не наследникам дома Ходзе. Именно это и делает данный источник весьма ценным при изучении рассматриваемой темы, так как позволяет понять, что кодексы бусидо зародились из «военных уставов» некоторых самурайских родов.
Следующие кодексы бусидо оказали основополагающее влияние на формирование идеологии самурайства в эпоху мира, которая установилась в Японии после победы клана Токугава в борьбе за объединение страны. Первый источник — это книга Юдзана Дайдодзи «Напутствие вступающему на Путь воина». Автор жил в 1636—1730 гг. Будучи воспитанниками дома Токугава, его предки приобрели почет и обеспечили своему потомку достойное будущее. Юдзан Дайдодзи получил прекрасное образование, служил клану Асано и клану Мацудайра, изучал военное искусство, был конфуцианским монахом. Его книга — это попытка самурая мирного времени воплотить в жизнь взгляды классического средневекового воина с его идеалами служения и верности. Это противостояние разлагающему влиянию на самураев денег, торговли и мирной жизни. Ценность «Напутствия...» как исторического источника в том, что прошлое рода автора не делало его врагом дома сегунов Токугава. Это способствовало распространению «Напутствия...» среди различных феодальных домов. Книга Юдзана стала своего рода официальной точкой зрения на возможность существования воина в условиях мирного времени. Будучи конфуцианцем, Дайдодзи переносит идеи служения из воинской доблести в исполнение чиновнических обязанностей. Книга Юдзана Дайодзи стала классическим трактатом о «Бусидо» — Пути воина.
Второй автор — это Ямамото Цунэтомо (1659—1719) был самураем клана Набэсима и современником Юдзана Дайодзи. До смерти своего господина Набэсима Мицусигэ Ямамото был командиром воинов своего повелителя. После смерти господина Ямамото решил совершить «сэппуку» (ритуальное самоубийство). Только официальный запрет сегуна и, что более важно, личный запрет господина не позволили Ямамото свершить задуманное. Цунэтомо стал отшельником и, будучи в одиночестве, составил «Сокрытое в листве». Сам автор не предполагал его написание, письменная версия появилась благодаря стараниям одного из учеников Цунэтомо. Ценность «Сокрытого в листве» как источника по данной теме состоит в том, что данный трактат был опальным, поскольку во главу угла ставил служение клану и лично своему господину, а не сегуну. Именно поэтому вплоть до революции Мэйдзи книга Цунэтомо была доступна лишь для чтения самураям из клана Набэсима. Особую популярность книга приобрела в период Второй мировой войны.
Особо среди кодексов бусидо следует, выделить произведение «Пять колец». Автором этой книги был легендарный фехтовальщик эпохи Эдо Миямото Мусаси (1584—1645 гг.). Период его жизни был ознаменован окончанием борьбы за объединение Страны Восходящего Солнца под властью сегунов Токугава. Войны подошли к концу, боевая сила самураев стала невостребованной. «Теперь главное внимание в фехтовании уделялось внутреннему самоконтролю и духовному самосовершенствованию, а не боевой эффективности, тем более, что проверить ее на практике становилось достаточно затруднительно». Так появилась мистика меча, более похожая на философию, чем на военное искусство. В мирное время Мусаси из странствующего воина-ронина превратился в мастера фехтования. Не имея господина, будучи не отягощенным службой ему, он посвятил себя искусству меча. Мусаси считают величайшим мастером эпохи Токугава. Книга «Пять колец», написанная незадолго до смерти, обобщила гигантский боевой и духовный опыт воина. «Пять колец» описывает не технику тела, а технику духа воина. Ценность данного источника состоит в отсутствии клановой принадлежности автора. Будучи свободным от служения Мусаси, он мог передать свой довольно оригинальный взгляд на Путь воина.
Как следует из вышеописанных произведений, по системе ценностей самураи прошли определенную эволюцию от историко-литературных хроник и легенд до этико-философских концепций, осмысливающих Путь воина. В исторических сказаниях, а тем более в легендарных преданиях, образ самурая представлял собой некий эталон, подчас приобретающий качества сказочного героя, кумира простого народа. Особенно ярко это проявилось в «Песне о Есицунэ». Исторические сказания, конечно, более реалистичны, хотя тоже содержат образы идеальных героев. В этом отношении трактаты о Пути воина есть прямо противоположное. Суть источников о бусидо не есть повествование, а суть размышление. И Юдзан, и Цунэтомо представляют, прежде всего, размышления о воине. Эти авторы попытались создать определенный нравственно-этический канон, мировоззренческую концепцию, определяющую жизнь воина.
Как мы видим, при сравнении источников по рыцарству и самурайству можно выделить следующие схожие черты: наличие сходного в обоих случаях жанра военно-исторических сказаний, опирающихся на реальные факты из истории, стремление через литературные образы выразить идеал рыцаря или самурая, преобладание источников литературного характера.
Однако при сравнении были выявлены и существенные различия: достаточно существенное различие между эпической литературой средневековой Западной Европы и военно-историческими сказаниями в Японии средних веков.
Европейский эпос, несмотря на определенную историчность, был более мифологизирован и содержал в себе несколько пластов, от раннего Средневековья до периода куртуазной культуры времен расцвета Средневековья.
Военно-исторические сказания в Японии были более историчны и содержали гораздо меньше легенд и сказаний, которые нашли свое отражение в отдельном жанре.
В Европе так и не сложилось целостное представление о рыцарской доблести, существовал просто некий образ, к которому стремились рыцари. В Японии концепция поведения воина была подвергнута философскому осмыслению, результатом чего стала доктрина бусидо.
Именно в попытке осмысления поведения воина в мирной и боевой обстановке и состоит принципиальная разница между источниками о рыцарстве в сравнении с источниками по самурайству.
Источники по системе ценностей самурайства периода Токугава, как итог эволюции самурайского мировоззрения, формируют канон ценностей воина-самурая; в средневековой же Европе ценности рыцарства постепенно развились в идеологию дворянства, как нового сословия, сменившего рыцарство в европейской истории.
С другой стороны в Японии не сформировался жанр метрических романов, как произведений с ярко выраженной авторской позицией. Источники по системе ценностей самурайства воспроизводили представления той или иной группы внутри японского общества, то есть выражали коллективное представление, отсекая всякое индивидуальное восприятие.
