Пожар июня 1773
Пожар июня 1773.
В полночь 8 июня 1773 года случился, как указано выше, второй пожар. Сгорели:
- купца Алексея Кадомцева двор с каменным и деревянным строением, при кожевенном заводе три большие кожевенные избы и несколько амбаров с припасами; его и сына его Тимофея, внуков Ивана и Алексея Кадомцевых всякое имение с золотыми и серебряными вещами, разные парчи, одежда, домовые уборы без остатка, долговые векселя, записные книги, крепости, данные указы и прочие всякие письма — всего на несколько тысяч рублей;
- купца Гаврила Бронникова деланных в котельнях вышеупомянутого купца Кадомцева кож, разного припаса, две лошади — на 1000 рублей;
- купца Ивана Сапожникова дом с деревянным строением, разной «пажити», денег и всякого хлеба на 5000 рублей; «да в том же доме сгорели живущий у него новокрещенский сын Степан Максимов, здешний купец Никита Крашенинников да умершего купца Петра Кулымова тело, кое было не погребено»;
- у живущих в том же доме прежде погоревших: купца Лариона Сапожникова разного имения на 1000 рублей; купца Лукьяна Кулымова «пажити и денег» на 500 рублей; после умершего купца Петра Кулымова «пажити» на 240 рублей; купца Гаврила Мясникова «пажити» на 1000 рублей; после бывшего купца Михаила Обреимова у жены, его вдовы Феклы Ивановой, «всякой пажити» на 500 рублей; купца Михаила Ускова «разной пажити», хлеба и овса на 400 рублей; купца Григория Сапожникова «разной пажити» и хлеба на 800 рублей; купца Федора Резанова «разной пажити» и денег на 1000 рублей;
- купцов Федора и Лукьяна Пастуховых два дома с деревянным строением и «пажити» на 400 рублей;
- бывшего купца Алексея Ончупина у жены вдовы Марфы Петровой дочери дом с деревянным строением и «пажити» на 100 рублей;
- купца Бориса Кадомцева заготовленного строения и «разной пажити» на 1000 рублей.
13 мая 1773 года чебоксарские купцы подали в Чебоксарский магистрат коллективное доношение, в котором указали, что казанский губернатор Я.Л. фон Брант запретил своим указом возводить на погорелых местах какое-либо строение до указа и велел впредь жить в шалашах. Хотя наступает летнее время, писали купцы, но бывают ненастные холодные дни, которые старики и малолетние переносят трудно. Они просили разрешить строить временные дома с тем, чтобы потом можно было их сносить. Купцы предложили магистрату просить казанского губернатора построить в Чебоксарах пристань, амбары, кладовые не рядом с городским строением, а в некотором расстоянии от него; местом пристани и кладовых предложили бывшую Винокуренную слободу (это район современной Чебоксарской пристани), «а жителей в той слободе, как к здешнему гражданству подлежат, поместить на местах живущих в здешнем городе «разночинцев», ибо в оном городе было экономических и ясашных крестьян и новокрещен, положенных на ландмилицию и птичьих помытчиков и других званий всего дворов до трехсот, у коих имеютца собственные свои [дома] по здешнему уезду, у ландмилицких близ здешняго города дачи, следовательно, им и в силе законов подлежит [жить] на тех своих дачах, а не на градской земле». Но если у некоторых из этих «разночинцев» нет своих дач и их нельзя лишить «градского жительства», то их «поселить при оном городе на выгонной земле особою слободою, чтоб они обще з гражданами не мешались и в городе утеснения от них не было».
Казанский губернатор фон Брант 7 июня 1773 года повторно подтвердил, что впредь до указа Правительствующего сената не разрешает чебоксарскому купечеству строить дома на погорелых местах.
Как указывалось выше, высочайше утвержденный доклад Сената «О новом строении в городе Чебоксарах на погорелых местах, по утвержденному плану» был подписан 27 августа 1773 года. В тот же день Екатерина II наложила на регулярном плане застройки Чебоксар резолюцию «Быть по сему».
