Застройка и планировка
Застройка и планировка.
К нач. XVIII в. город состоял из кремля с острогом, торгово-ремесленного посада и прилегающих слобод (Застенная, Кожевенная, Винокуренная, Ярославская, Лягушкинская, Покровская, Басурманская), посада Кунар. К этому времени оборонное значение Чебоксар сошло на нет, поэтому сгоревший в 1704 г. кремль не восстанавливался. В середине XVIII в. о бывшей крепости напоминал западный земляной вал с сухим рвом от Волги до р.Чебоксарки длиной около 100 саж. Его следы были заметны даже в 1930 г.
С активизацией торгово-промышленной жизни территория кремля потеряла планообразующую роль. Несмотря на то, что здесь по традиции располагались административные учреждения: воеводская канцелярия, денежная казна с архивом, этапный двор, тюрьма, уездные суд с казначейством и др., в 1-й половине XIX в. она превратилась в городскую окраину. Новым центром стала торговая площадь, административное значение которой было закреплено в 1742 г. постройкой 2-этажного здания магистрата восточнее Успенской церкви.
В конце XVIII в. город имел «многоугольную форму» диаметром 4,25 в. В начале XIX в. его размеры составляли: в длину две, в ширину — до 6 в. Решающую роль в планировке города играл тракт и проселочные дороги. Основные улицы являлись продолжением тракта или были вытянуты вдоль Чебоксарки и Кайболки и раскрыты к Волге. Многочисленные переулки и узкие улочки выходили к речкам и оврагам или заканчивались тупиками. В плане, составленном до пожара 1773 г., перечислены 91 улица и переулок (из них 6 — без названия). В XIX в. по мере реализации регулярных планов стала преобладать двусторонняя застройка улиц с линейным расположением домов, односторонки сохранились только вблизи оврагов, речек, логов. Улицы, направленные к центру, имели почти сплошную застройку, что приводило к сблокированной периметральной застройке кварталов. Во 2-й половине XVIII—XIX вв. структурные части города слились воедино: последними в 1897 г. к городу были присоединены Солдатская, Геронтьевская и Кузнечная слободы.
По документам XVIII—XIX вв. определяется группа урбонимов, отразивших социальное положение или занятия жителей: Кожевенное ущелье, улицы Солдатская (Новосолдатская, Старосолдатская), Кузнечная, Строголщиков, Винокурская, Рогожина, Слесарный овраг, Тулупинский переулок (Тулупиха). Скотоводческим занятиям горожан обязаны названиями Козья улица и Свиной переулок. На этно-конфессиональную принадлежность жителей указывает Басурманская улица. Некоторые урбонимы восходят к выделяющемуся чем-либо сооружению (Почтовая улица), фамилиям именитых купцов (Веретенникова, Тихомирова, Белова, Каданцева улицы, Клюева, Таврина переулки и др.), названиям церквей (Архангельская, Благовещенская улицы, Вознесенский переулок и др.). Ряд названий передают функциональное назначение объектов: Базарная, Хлебная, Сенная и Ярмарочная площади, Проезжая и Перевозная улицы. Редкими являются урбонимы, зафиксировавшие места народных гуляний и праздников (Ярилина гора, Подъярильная улица). Название улицы Горелая башня сохранила память о городских пожарах. По гидрографическому объекту (р. Тайболка) получил свое название Тайболочный переулок. Ряд названий обязан происхождением формам рельефа: Луговская улица, горы Слудова и Старая, Рязанское ущелье.
О заболоченности свидетельствуют названия Лягушкинской и Старолягушкинской улиц, низменном положении — Туманной Запланной. Названия улиц Набережная, Верхняя, Нижняя, Задне-Воскресенская отразили особенности их расположения. Основой для названия улицы могло стать ее направление (Московская, Новомосковская, Симбирская). В именах Ярославской и Рязанской улиц зафиксирована история формирования населения города.
В XVIII в. на средства прихожан было построено 14 каменных церквей: Крестовоздвиженская (1702), Михайло-Архангельская (1702), Вознесенская (1703), Христорождественская (1708), Воскресенская (1758), Пераскевы Пятницы (1758), Успенская (1763), Казанско-Богородицкая (1763), Спасская (1797), церкви Троицкого монастыря — Толгской иконы Богоматери (1713), Троицкая (1748), Федора Стратилата (1759), Геронтьевской пустыни — Преображенская (1756), Сретенской пустыни — Владимирская (1716—1744). По данным клировых ведомостей, в 1753 г. был построен (возможно, отремонтирован. — Лет.) Никольский собор. Вертикали многочисленных церквей и колоколен определяли силуэт города: издали казалось, что он состоит из группы церквей, «к которым пристроены деревенские избушки».
В XIX в. на фоне упадка города проявилась избыточность церквей, которые ветшали, испытывая недостаток финансирования. В 1835 г. По причине ветхости закрыта Казанско-Крестовоздвиженская церковь.
В 1-й половине XIX в. были построены 2 каменных общественных здания — тюрьма (1810), духовное училище (1851) и заново построен магистрат (2-я половина 1840-х гг.). Благодаря жилым домам соотношение между каменными и деревянными зданиями медленно улучшалось: в 1793 г. их было, соответственно, 23 (без учета хозяйственных построек и церквей) и 895 (1 : 38,9), в 1838 г. - 22 и 762 (1 :34,6), в 1842 г.-25 и 809 (1 :32,3), в 1858 г. — 35 и 798 (1: 22,8,), в-1866 г. — 36 и 711 (1:19,7)41. В 1-й половине XIX в. Чебоксары занимали 2-е место в Казанской губернии по количеству «казенных и обывательских» домов, а именно 1016 или 10,1% от общего числа домов в городах губернии (в Казани — 4256 домов — 47,2%), однако по числу жителей находились на 4-м месте (4432 чел.) после Казани (36963 чел.), Чистополя (5246 чел.), Мамадыша (5046 чел.).
Каменные дома обычно имели подклеты, служившие кладовыми. В XVIII в. подклет превратился в первый этаж (без окон), но по-прежнему служил кладовым и служебным помещением. Верхний этаж был жилым и, как правило, имел отдельный вход с крыльца. Крыши были крыты тесом или драньем. В 1-й половине XVIII в. в наличниках домов типичным стало использование «мотивов деревянной подзорной доски, а также широких карнизов с несколькими рядами поребрика и развитых кирпичных кронштейнов», что придавало им нарядный вид. Под некоторыми каменными домами были такие же погреба.
Дома бедняков стоили 5—10 руб., богатых — 100 руб. и более. Имущественное расслоение проявлялось и в интерьере. Вот пример: по описанию 1766 г. 2-этажный каменный дом богатого купца К. Кадомцева имел 4 жилые палаты и множество чуланов и кладовых. В каждой комнате были от 4 до 9 окон с железными решетками, изразцовые печи синего цвета калужской и балахнинской работы. Двери были обиты под цвет обоев синим сукном и кожей. В 1-й половине XVIII в. упоминаются слюдяные окна, позднее их вытеснило стекло. Полы хозяйственных построек и церквей покрывались чугунными плитами.
На дворе располагались хозяйственные и жилые постройки: амбар, хлев, конюшня, погреб, каретник, флигель, баня (у бедных обычно на огороде) и др. За двором находился огород или сад. Стоимость дворовладения зависела от величины земельного участка, качества дома и надворных построек; в 1810-е гг. колебалась от 100 до 600 руб.
Путешественники XVIII в. отмечали архитектурную привлекательность Чебоксар: «...церквей каменных 12, хотя без архитектуры строены, но немалой величины, изрядной вид имеющеи, внутреннее украшение веема богатое. ... Улицы пред протчими городами регулярнее и шире, строение изрядной вид имеющеи с некоторыми по обыкновению их украсами» (А.И. Свечин); «Тринадцать красивых каменных церквей, четыре монастыря, ратуша и некоторые солидные купеческие дома придают городу приятный вид» (И.Г. Георги), «Домов много каменных купеческих старинной архитектуры» (А.Н. Радищев).
Архитектура города не отличалась ярким своеобразием, однако отдельные здания по праву носят звание объектов историко-культурного наследия. Образцами гражданской архитектуры периода барокко являются дом причта при Воскресенской церкви (1758) и Соляная контора (1746). Самым большим и лучшим в городе считался 2-этажный каменный Дом Соловцова (ныне Чебоксарское художественное училище), постройки начала XVIII в., утративший первоначальный вид. Он принадлежал купцу Ф.Н. Котельникову, а в традициях барокко построены Михайло-Архангельская, Воскресенская, Владимирская и другие церкви. В основном церкви были одноэтажные, одно- и пятиглавые, представляли собой «односветный или двухсветный четверик с рядом кокошников». В после петровскую эпоху появились ярусные церкви типа «восьмерик на четверике», к которым относится Владимирский храм Падающая колокольня Вознесенской церкви. Сретенского монастыря. Самое монументальное строение города — 2-этажная одноглавая Успенская церковь, единственная в Чувашии была декорирована наличниками западноевропейского типа с лучковым верхом. В XVIII в. применялся опыт церковного строительства XVII в. Например, Никольская и Михайло-Архангельская церкви имеют черты подражательства Введенскому собору. В 1-й половине XIX в. росписью городских церквей занимались местные и приезжие иконописцы, в т.ч. из сел Мстера и Палех Владимирской губернии.
Достопримечательностью города были так называемые падающие колокольни. Широкую известность получила колокольня Вознесенской церкви на склоне Соборной горы, имевшая наклон на восток. В 1830-х гг. с нее сняли колокола, а в 1870 г. разобрали, после чего слава падающей перешла к колокольне Михайло-Архангельской церкви, которую, как и первую, сравнивали с Пизанской башней.
Историческая планировка Чебоксар, как и других городов Среднего Поволжья, формировалась стихийно, подчиняясь особенностям рельефа и размещению гидрографических объектов. Сравнительно высокий уровень социально-экономического развития Чебоксар имел следствием большую плотность застройки, более сложный состав населения и большее смешение планировочных форм. «Чудную планиметрию» хаотичного переплетения улиц и переулков города современники выразили ироничной формулой: «Уже порядок — четыре двора, восемь улиц»! В 1830-х гг., любуясь с Соборной горы панорамой города, утопающего в зелени садов, казанский губернатор С.С. Стрекалов на вопрос о возможности приведения Чебоксар в плановое положение улыбнулся и ответил: «Этот город сам себе план; пусть стоит как старина; ведь Великий Устюг еще хуже его строением, а соблюдается на память потомства, любящего древность».
Чебоксары страдали от пожаров, некоторые из которых были крупными (1704, 1720, 1755, 1758 и 1773). После пожара 1758 г., уничтожившего ок. 1 тыс. построек, губернская канцелярия в соответствии с указом Сената предписала отстраивать город, чтобы ширина больших проезжих улиц составляла 8 саж. (17,1 м), а переулков — 4 саж. (8,5 м), при нехватке места отводить застройщикам участки за городом. Чебоксарская воеводская канцелярия выпустила ситуацию из-под контроля: проведенная вскоре ревизия выявила 292 новых дома (158 посадских людей, 68 — цеховых, 11 — духовенства, 55 — разночинцев), а также 3 кожевенных завода и 3 торговые лавки. Большинство горожан заявило, что свои дома (т.е. быстровозводимые) они построили до получения указа Сената, те же, кто возвел дома позже (т.е. дорогие), оправдывались тем, что «жить им было негде».
В полночь 30 апреля 1773 г. в доме мещанина М.Д. Винокурова «от небрежения его домашних» занялся самый опустошительный пожар: «По бывшей в то время пресильной погоде (ветре. — Авт.) почти все домы с напитками и некоторые бывшия на Волге суда с хлебом погорели. А осталось в целости одна Введенская соборная церковь и малое число общественных домов, да канцелярия с делами и денежною казною и воеводский двор»53. В пожаре сгорели 29 церквей (престолов,— Авт.), 717 жилых домов, 14 колоколенных, кожевенных и салотопенных заводов, 49 амбаров, 38 торговых лавок, казенный соляной амбар, 4 питейных дома с ледниками и напитками и др.; погибли 3 женщины и 1 мужчина.
По заданию казанского генерал-губернатора Я.И. Брандта сержант казанских батальонов Д.Вершинин снял план сгоревшего города. Он был представлен в комиссию по строению Санкт-Петербурга и Москвы, которая на его основе в спешном порядке составила проект регулярной застройки Чебоксар. 27 августа 1773 г. он подписан Екатериной II и отослан в Казань. Губернскому архитектору В.И. Кафтыреву было поручено снять с него копии и в соответствии с ним поквартально распланировать улицы и расставить вехи.
Центральная часть города, включая территорию бывшего кремля и низовье р. Чебоксарки, была распланирована в радиально-лучевой форме с центром на Соборной горе. Здесь предполагалось вести каменное строительство до заборов включительно. Зоны, прилегающие к центру, спроектированы по принципу прямоугольно-параллельной разбивки улиц с застройкой деревянными домами (простыми и на каменных фундаментах). Дома должны были строиться по утвержденным «фасадам» (типовым проектам) четырех видов. В плане не в полной мере были учтены особенности рельефа, проявилось излишнее стремление к «регулярности», что привело к его схематизму и искусственности. План реализовывался по мере ветшания и сноса домов, которые было запрещено ремонтировать. Например, в 1833 г. после того, как были расчищены сгоревшие усадьбы купца Дорогова и мещанина Протопопова, узкий участок Московского тракта от торговой площади до Троицкого монастыря закрыт и проложен плановый до въезда у Введенского собора.
В октябре 1773 г. магистрат собрал с горожан подписку о согласии на строительство по плану. Купцы просили отсрочки, ссылаясь на разорение, на что было дано предписание штрафовать их за уклонение от планового строительства. Гражданам разрешили построить временные жилища на своих усадьбах позади сгоревших домов, которые при плановом строительстве можно было бы снести «бес чувствительного убытку». К зиме 1773— 1774 гг. небольшое количество горожан успели построить дома, в которых проживали по 2—3 семьи. Остальные зимовали в землянках, банях и на сельских мельницах.
Казанский губернатор П.С. Мещерский прислал утвержденный план в Чебоксары с распоряжением заготовить строительные материалы, необходимые для его осуществления. В ноябре 1775 г. собрание купцов выделило на это по 0,5% с объявленного капитала — всего 305 руб. 35 коп., а позже назначило новый сбор. Были заключены подряды на изготовление кирпича, жжение извести и заготовку бутового камня на сумму около 600 руб. Однако застройщиков было немного, например, в 1775 г. — 6 купцов и 1мещанин. Что касается заготовленных материалов, то они валялись на берегу Волги до 1801 г., когда купец А.С. Арбатов обратился к думе с просьбой передать их на строительство ограды вокруг кладбищенской церкви.
В 1800 г. горожане подали жалобу прибывшим для ревизии губернии сенаторам М.Г. Спиридову и И.В. Лопухину, в которой писали, что разорение не позволяет им строиться на плановых местах, прося разрешить обратить обветшавшие временные постройки на своих усадьбах в капитальные. Сенаторы С.С. Кушников и П.Л. Санти, посетившие Чебоксары в 1819 г. в ходе ревизии Казанской губернии, признали план 1773 г. «неудобным» для исполнения «за неспособностью местоположений». В 1820 г. по их предложению губернское правление командировало в Чебоксары землемера Пескова, который «сочинил» новый план, оставшийся в проекте.
19 июля 1829 г. Николай I утвердил план города, составленный петербургским архитектором Гетте. По заключению А.Н. Зорина, план «Предусматривал упорядочение и геометризацию застройки, введение квартала в качестве первичной планировочной единицы»; в нем были учтены наметившиеся направления пространственного развития города и предусмотрен земельный резерв для застройки. Однако в нем не были учтены особенности рельефа: ул. Ярильная была спроектирована от Базарной площади на запад в гору; ул. Луговская — по болотистым и поемным местам вдоль Волги; ул. Нижняя — по топким местам вверх по р. Чебоксарке, причем конец улицы захватывал часть ее русла. Реализации плана препятствовал фактор частного владения на землю: часто не удавалось отвести плановое место под застройку, т.к. этому мешали домовладения соседей. В итоге он был реализован лишь частично, например, остались незастроенными южные кварталы, прилегавшие к кладбищу.
При перепланировке приходилось компенсировать ущерб владельцам изымаемых участков. Обычно им предоставлялся равноценный участок из числа пустопорожних мест, но применялся и выкуп земли, поэтому планировка центра обходилась дороже, чем окраин (в начале XIX в., в зависимости от места, городская земля стоила от 30 до 37 коп. за кв. саж.). К 1819 г. появилась единственная плановая улица, которая шла от тюрьмы к Троицкому монастырю. К 1842 г. «выпланированных» улиц стало две.
В нач. XIX в. для строительства дома требовалось подать заявление в думу. Затем комиссия в составе гласного, представителя полиции и мещанина И.Я. Иконникова, привлекавшегося в качестве городского архитектора, вместе с просителем осматривала участок, соотнося его с планом города и информировала думу, после чего та выносила решение. Ориентирами при отводе и застройке участка служили планировочные знаки. Так, в 1812 г. тетюшский землемер Пономаревский распланировал город, установив по углам и в центре кварталов вехи и столбы и 10 вешек «для провешивания линий». В 1833 г. уездный землемер П.Селезнев распланировал город в соответствии с новым планом, использовав около 100 вех для развешивания прямых линий и около 380 столбов. Дума следила за сохранностью вех (горожане предупреждались об ответственности за их повреждение через подписку), возобновляя их по необходимости (вешки на территории домовладений восстанавливались за счет хозяев). Застройщик не мог без санкции даже покрасить свой дом: в 1818 г. губернское правление прислало в городскую думу «дощечку с цветами красок», изготовленную по распоряжению императора, чтобы домовладельцы могли выбрать цвет по вкусу, закрепив свой выбор подпиской.
Застройщик должен был заказать у землемера или архитектора план и фасад здания, представить его в губернскую строительную комиссию и после ее одобрения вызвать землемера для межевания участка. Последнего приходилось ждать годами, поэтому горожане заказывали проекты «частным лицам», строились на неплановых местах или покупали дома на ранее отведенных участках. Вот пример: в 1842 г. приехавший землемер выяснил, что из 10 горожан, оформивших в 1840 г. заявки на отвод участков под строительство, одни успели построиться с разрешения городничего, а другие отложили строительство «по обстоятельствам». С 1836 г. отвод участков стал проводиться с торгов.
В 1843 г. городничий писал, что многие горожане желают построиться по плану, «но отвод мест и утверждение фасадов тому препятствуют», имея в виду затраты на поездку в Казань и утрату знаков, указывающих на кварталы и линии. В 1841 г. было построено всего 4 деревянных дома, в следующем — один. Землемер отмечал, что новое строительство и ремонт домов в городе «с давнего времени... продолжается постепенно в противность правил и конфирмованного плана» и, несмотря на неоднократные требования военного губернатора о приведении Чебоксар в плановое состояние «до этого оный ныне не доведен». Город неуклонно ветшал. В середине XIX в. отмечалось, что дома в нем «вообще стары и по крайней мере половина из них имеет вид полуруин».
