Общественная и политическая жизнь 1945-1964 года
Общественно-политическая жизнь
После войны не произошло крупных изменений в общественно-политической жизни города. По-прежнему основу политического воспитания составляло изучение канонизированного «Краткого курса истории ВКП(б)». В городе действовали вечерний университет марксизма-ленинизма при горкоме партии, 2 партшколы, 4 политшколы, десятки кружков политической учебы, часть коммунистов самостоятельно изучала историю партии, произведения Сталина и классиков марксизма-ленинизма. Отношение коммунистов и беспартийных к политическому просвещению ярко проявлялось в посещаемости. Так, в 1946 г. в университете марксизма-ленинизма на каждом из двух факультетов (философском — 17 чел., историческом — 35 чел.) запланировано по 200 ч. занятий. Фактически проведено на треть меньше, посещаемость составила около 50%. Плачевной была ситуация в кружках на предприятиях, которые зачастую лишь числились в справках и отчетах горкома. Так, в политшколе, созданной а апреле 1946 г. на ЧЭАЗ, к августу 1946 г. из 35 слушателей отсеялся 21 чел. Оставшиеся плохо посещали занятия. 13 из которых были сорваны. В мае 1947 г. на заводе организована еще одна политшкола, испытывавшая те же проблемы. Слабой была подготовка преподавателей.
Уровень знаний слушателей был низок, о чем свидетельствовали материалы многочисленных проверок, проводимых аппаратом и активистами горкома ВКП(б). Значительная часть коммунистов Чебоксар (в конце 1946 г. около 800 чел.) из 3,5 тыс. членов ВКП(б) не была охвачена политпросвещением.
В 1946—1947 гг. вышел ряд постановлений ЦК ВКП(б), в которых ставились задачи по усилению различных сторон идеологической работы. На X городской партийной конференции (февраль 1948 г.) отмечалось, что среди отдельной части населения были живучи пережитки капитализма, остатки частнособственнической психологии, пережитки буржуазной морали, преклонение перед культурой Запада. Идеологические «отклонения» трактовались как результат внешнего влияния, не имевшие корней в советской действительности. Первый секретарь Чувашского обкома и Чебоксарского горкома ВКП(б) И.М. Чарыков ориентировал партийный актив на пропаганду успехов строительства социализма в СССР, вскрытие реакционной сущности буржуазной культуры и морали, показ неизбежности победы коммунизма и т.д.
Усиление идеологической работы зачастую подменялось «закручиванием гаек». В январе 1948 г. член бюро горкома ВКП(б) К.А. Андреев, проверявший организацию политучебы на лесозаводе № 811 (Заволжье), на партийном активе Чебоксар критиковал начальника отдела снабжения Иванова, пропустившего в ноябре—декабре 1947 г. занятия в политшколе. В то время отдел снабжения был занят приемом бензина для предприятия и Иванов ответил проверяющему, что не знает, что надо делать — историю партии изучать или спасать 26 т бензина. К.А. Андреев с возмущением говорил, что для Иванова хозяйственное дело важнее партийной учебы64. Возможно, случай не вполне типичный, но он вписывается в систему отношений, когда любая деятельность рассматривалась через призму идеологии.
Ущербность такого подхода вскрыло постановление ЦК ВКП(б) «О работе Сталинградского обкома ВКП(б)» (сентябрь 1950 г.), в котором говорилось о забвении партийно-политической работы, подмене обкомом советских и хозяйственных органов, принятии партийным аппаратом хозяйственных решений. Это постановление обсуждалось на местах. В феврале 1951 г. партийный актив Чебоксар констатировал наличие тех же недостатков в работе городской партийной организации. Но изменить ситуацию коренным образом, четко разграничить функции партийных, советских и хозяйственных органов в тех условиях было немыслимо.
Важное место в общественно-политической жизни города принадлежало избирательным кампаниям. Большая нагрузка легла на руководство Чебоксар в 1951 г. в ходе выборов в Верховный Совет Чувашской АССР. За месяц до них (18 февраля) И.В. Сталин дал согласие баллотироваться в депутаты Верховного Совета Чувашской АССР по Заводскому избирательному округу № 4. На Красной площади по этому поводу был организован митинг. В день голосования многие избиратели выразили свои чувства надписями на бюллетенях. Вот некоторые из них: «Живи и здравствуй на радость человечеству, Великий Сталин!»; «Я счастлива, что дожила до сегодняшнего дня и могу голосовать за великого Сталина»; «Дорогой и любимый, как только это имя услышу и нет предела любви, умру в будущих делах за коммунизм»; «За мудрого кудесника мира» и т.п. Наверное, абсолютное большинство голосовавших искренне верило в мудрость и гениальность вождя.
После XX съезда КПСС и постановления ЦК КПСС «О культе личности Сталина и преодолении его последствий» (1956) началось осмысление продекларированных перемен. Однако попытки выхода за рамки дозволенного пресекались. На собрании актива областной и городской партийных организаций критиковался коммунист, задавший «провокационный» вопрос: «Где гарантия, что культ личности не повторится в нашей стране, так как у руководства находятся те же лица, что и раньше?» Подобные вопросы задавало себе большинство граждан.
19 декабря 1956 г. ЦК КПСС обратился к коммунистам с закрытым письмом «Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов». На XIX городской партийной конференции первый секретарь обкома С.М. Ислюков подчеркивал, что пропаганда должна быть наступательной. В чем, в частности, это должно было проявляться? Конференция проходила в январе, незадолго до очередных выборов. Выступавший говорил, что «поговаривают о том, что эти выборы должны проходить без руководства партийных организаций, у нас, дескать, демократия». Определенно высказался он и о предложении выдвигать по нескольку кандидатов в каждом округе, чтобы на выборах была борьба: «Каждому ясно, что эти разговоры с чужого голоса». Отказ народу в праве на свободу мнений — одна их принципиальнейших ошибок КПСС. Отсутствие открытых обсуждений политических проблем повышало накопление недовольства, критического отношения граждан к руководству.
В условиях «оттепели» люди стали критичнее относиться к пропаганде. На партийном собрании ЧЭАЗ коммунист Каров говорил, что доверие к партийному слову можно поднять, если улучшить снабжение и условия быта людей. Рабочий ЧЭАЗ Захаров рассказал делегатам XIX городской партконференции (январь 1957 г.), как после отчетного партийного собрания предприятия, на котором он озвучил разговоры рабочих в очередях в магазинах, стал подвергаться критике. А люди, по его словам, возмущались тем, что на сороковом году Советской власти могут получить только один пакет муки и др. Многие разделяли мнение о том, что недостатки в торговле с сахаром, маслом, мукой и другими товарами связаны с оказанием СССР помощи странам народной демократии.
16 октября 1964 г., после отставки Н.С. Хрущева в Чебоксарах прошло собрание Чувашского областного и Чебоксарского городского партийных активов, а в трудовых коллективах — партийные собрания. Рядовые коммунисты высказали недовольство резкой сменой оценок деятельности Н.С. Хрущева, говорили о том, что в насаждении нового культа личности виновато руководство партии, что в КПСС нет подлинной критики и самокритики, задавали острые вопросы в связи с дефицитом продуктов и т.п.
Совсем другие общественные настроения вызвал космический полет Ю.А. Гагарина. Радостно ошеломляющей для чебоксарцев, как и для всех жителей республики, стала весть о полете в космос А.Г. Николаева. 11— 15 августа 1962 г. за 95 ч уроженец д. Шоршелы Мариинско-Посадского района 64 раза облетел вокруг Земли и стал всемирно узнаваемым героем.
2 сентября десятки тысяч восторженных жителей Чебоксар вышли встречать приехавшего на родину космонавта—3. Городские власти переименовали ул. Энтузиастов в ул. А.Г. Николаева, его именем был назван детский парк. Имя космонавта стало имиджевым для Чувашии, о ней стали говорить, интересоваться. С 1963 г. Чебоксары стали местом регулярных стоянок туристических судов, пассажиры с интересом знакомились со столицей республики, уроженцем которой был Космонавт-3.
