АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОВЕТА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВЗАИМОПОМОЩИ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВЕКОВ
Широков О.И. Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОВЕТА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ВЗАИМОПОМОЩИ НА РУБЕЖЕ XX-XXI ВЕКОВ
В настоящее время интеграционные процессы постепенно перерастают в новое качество — процесс глобализации, который таит в себе немало нового и тревожного как для национального, так и международного развития. Интеграционные структуры не устраняют ни конкуренции, ни противоречий, ни разногласий между отдельными государствами. Между их участниками постоянно происходит обмен жесткими политическими и пропагандистскими ударами. Одну из причин вышеназванных негативных тенденций, вызванных современной глобализацией, можно усмотреть в последствиях разрушения Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) и социалистической системы в целом на пространстве Восточной Европы и бывшего СССР. Социалистическая интеграция строилась на стремлении отвергнуть западную модель развития, основанную на свободной конкуренции, не допустить глобализации мирового экономического пространства, осуществляемого посредством США.
С другой стороны, интерес к проблеме экономической и политической консолидации в настоящее время вызван фактом совершившейся на территории нашей страны политической дезинтеграции. В течение последних пятнадцати лет многие наши соотечественники, как в России, так и в ближнем зарубежье не могут примириться с фактом распада исторического Российского государства, развивавшегося и модернизировавшегося в XX веке в форме СССР. В этой исторической реальности, характеризующейся функционированием социалистической системы во главе со сверхдержавой, осуществлялась самостоятельная интегративная политика. Для XX века, сформировавшего устойчивую практику создания союзов государств, было нетипичным изолированное развитие стран, тем более малых: они сразу попадали в орбиту влияния ведущих держав или созданных вокруг них блоков и в той или иной форме вовлекались в единое мировое хозяйство. Во второй половине XX столетия в условиях ракетно-ядерного противостояния и «холодной войны» сформировались крупные интеграционные блоки, выражавшие геополитические интересы сверхдержав. Одной из наиболее мощных экономических группировок был Совет Экономической Взаимопомощи (СЭВ), объединивший в своем составе почти все социалистические страны. Для современных исследователей факт стремительного по историческим меркам заката столь политически и экономически монолитной системы должен представлять исключительный научный интерес. Распад прежде единого советского пространства на суверенные государства, перемены в Восточной Европе из-за крушения Варшавского договора и системы СЭВ создали новую геополитическую ситуацию в направлении Запад—Восток, породив тяжелейшие экономические проблемы для бывших стран—членов Совета, связанные с выходом из прочных уз единой структуры.
Изучение опыта СЭВ становится все более актуальным в наши дни. На постсоветском пространстве начинается новый этап интеграции. Укрепление России как мировой энергетической державы, формирование ЕВРАЗЭС в своем новом качестве создает условия для реального восстановления искусственно разрушенного советского пространства и создания современного варианта единого народнохозяйственного комплекса с разумным международным разделением труда, что может соответствовать приоритетам всего постсоветского пространства. Наиболее вероятно, что первыми шагами объединительного процесса станут Союз России и Белоруссии, России и Казахстана.
Российская историко-экономическая и политическая наука сделала немало в изучении интеграционных процессов, охвативших различные регионы мирового сообщества. Анализ отечественной научной литературы приводит к выводу, что интеграция — это объективный, многогранный процесс, которому свойственны противоречия, оригинальные ответы на возникающие экономические, социальные, политические процессы современного мира. Она представляет собой более высокую социально-экономическую, политическую, государственно-правовую и духовную ступень развития мирового сообщества государств и народов.
Исследование социалистической интеграции характеризуется в наши дни возросшей объективностью. Мы пытаемся оценить процессы и события после свертывания деятельности Совета, когда экономическое сотрудничество, инициированное СССР, стало историей. После распада СССР интерес к теме стал стремительно угасать, и сегодня ощущается информационный вакуум в серьезном и полномасштабном исследовании деятельности СЭВ, а также категорический уклон в современных оценках, нацеленных на поиск и выделение негативного содержания. Господство в высших политических кругах либеральной экономической идеологии, обличительная и довольно циничная позиция отечественных средств массовой информации, недружелюбная политика бывших «братских стран» и соответствующая ответная реакция России создали атмосферу негативизма, «черной полосы» в политических и экономических отношениях нашего недавнего социалистического прошлого. Новая конъюнктурная политическая атмосфера и, как следствие, предвзятые оценки важнейших процессов послевоенного времени выработали у отечественных историков последних полутора десятилетий привычку некритического восприятия ряда проблем нашего прошлого. Концептуальные положения изначально рассматриваются как заранее заданные параметры: СССР времен И.В. Сталина представляет собой «тоталитарную» систему, модель экономического развития обязательно должна характеризоваться функционированием «командно-административной системы» управления, порочной в своей основе и неспособной реагировать не только приоритетные, но и второстепенные национальные экономические задачи. В соответствии с базовыми принципами «советской тоталитарной формации» И.В. Сталин выстроил однотипные политические режимы в странах Восточной Европы, навязав силовым способом новый образ жизни, ценности, ориентиры развития. В такой трактовке формирование СЭВ представляет собой внеэкономический акт прямого насилия, навязывания его участникам советского понимания «экономического сотрудничества». Разобраться с возникшей тоталитарной мифологией само по себе может стать сегодня темой отдельной научной работы. Сегодня испытывается явный недостаток в аналитической литературе, объективно раскрывающей и характеризующей процесс развития СЭВ. недостаток в непредвзятых и не идеологизированных исследованиях.
В 1990-е гг. XX—начале XXI вв. в отечественной историографии так и не появилось исследований комплексного характера, многопланово освещающих деятельность СЭВ. Современные публикации отражают только некоторые аспекты его функционирования. Среди выпущенных в последнее время работ следует выделить труды общего характера, поскольку монографических изданий, посвященных истории СЭВ, не появилось. Наиболее значительным в этом отношении был выпуск в 2002 г. сотрудниками Института международных экономических и политических исследований РАН публикации фундаментального труда по истории стран Центральной и Восточной Европы второй половины XX в. в 3-х томах, в который включены отдельные главы, освещающие становление и развитие СЭВ. Предпринята попытка представить объективную оценку его деятельности за 1949-1991 гг.
Еще одним событием в развитии современной историографии послевоенной истории Восточной Европы стала монография Н.В. Коровицыной. В основе оригинального авторского подхода лежит тезис о принадлежности восточноевропейских стран к традиционным обществам. Поэтому индустриализация и участие стран Восточной Европы в социалистической экономической интеграции понимаются в качестве ключевого этапа модернизации обществ региона. В контексте этого подхода иначе следует оценить и деятельность СЭВ, которую можно определить как мощный исторический фактор модернизации общественных систем региона.
Значительно продвинулись в последние 15 лет исследования проблемы формирования политического блока в Восточной Европе. Снятие грифов «секретно» и «совершенно секретно» в отечественных архивах, публикация новых документов позволили на новых источниках, новых принципах создать более достоверные представления о ходе этого важного процесса. Значительный массив отечественных научных исследований последних лет основан на популярной в современном обществознании теории тоталитаризма, экспортированной вначале 1990-х гг. вместе с особенностями западного понимания демократии и либерализма в Россию.
Одной из наиболее важных проблем истории Совета является загадка его стремительного разрушения. На сегодняшний день существует большое разнообразие в оценках причин распада СЭВ. Наибольшее распространение с 1990-х гг. получила либеральная трактовка этой проблемы, основанная на убежденности в порочности самой сущности социалистического строя, в соответствии с формулой Л. фон Мизеса, авторитетного экономиста и принципиального антикоммуниста: «Социализм есть уничтожение рациональной экономики». Общественная собственность на средства производства в масштабе всего народного хозяйства неизбежно приведет к формированию «экономики командного типа», где хозяйственное развитие становится в зависимость от произвольно принимаемых «центром» решений. Поэтому в основу процесса их принятия в условиях социализма положены не экономические, а политические причины и мотивации, в то время как в роли субъектов международных экономических отношений выступают не отдельные хозяйственные единицы, а государства. Как отмечала американская исследовательница международных социалистических отношений Е. Тэмидли, «политизация международных экономических отношений является логическим результатом социализма, который уже привел к политизации внутренних экономик». «Командная экономика» выстраивает неэффективную организацию управления. Так, известный специалист по проблемам посткоммунистической экономической трансформации и переходных экономик А. Ослунд считает, что СЭВ даже по советским стандартам был исключительно бюрократизированной организацией. Тем не менее, этой надгосударственной структуре удалось добиться существенной специализации стран-членов. По мнению ученого, из-за политической отстраненности от экономических реалий искажение цен и торговых потоков в рамках СЭВ достигло еще больших масштабов, чем внутри отдельных стран. В торговых операциях участников совета чрезмерно увеличивался разрыв между ценами на ресурсы и готовую продукцию, что приводило к скрытому субсидированию Советским Союзом своих партнеров по СЭВ.
Это давало возможность СССР насаждать неразумное разделение труда, не имевшее никакого отношения к экономическим преимуществам тех или иных стран. В результате диспропорции углублялись, способствуя оттеснению СЭВ на периферию мировой экономики, практически во всех секторах, кроме сырьевого и оборонного. Следует отметить, что приведенная выше критическая оценка социалистической экономической взаимопомощи основывается на идеологии капиталистического рынка, координаты которой лежат в иной плоскости. По мнению автора, не следует смешивать вопрос о причинах консолидации с проблемой ее экономической эффективности, как эго делает А. Ослунд.
Концептуальные основы либерального направления полностью отражают работы Института экономики переходного периода (ИЭПП), основанного в 1992 г. Академией народного хозяйства при Правительстве РФ и Российской Академии наук, под руководством его бессменного директора Е.Т. Гайдара. По иронии судьбы, причины организации фундаментального исследования, отмеченные им — финансовая и политическая стабильность после успешных президентских выборов 1996 г. как доказательство состоятельности «гайдаровского либерализма» начала 1990-х гг. обернулись в момент публикации научного труда финансовой катастрофой и социально-политической дестабилизацией новоиспеченного российского капитализма. В основе оценок социалистической экономики как системы, данных ИЭПП, делается акцент на принципиальной нереформируемости экономической системы социализма и констатируется полная несостоятельность и обреченность его как международной системы экономических отношений.
Реформы 1966-1968 гг. в СССР; 1957-1958 гг. и 1965—1969 гг. - в ЧССР; 1965-1969 гг., 1973-1979 гг.-в ПНР, 1965-1969 гг.- в ГДР, реформы в ВНР, начатые после 1957 г., не привели страны социализма не только к экономике роста, но даже и к экономической устойчивости. Упоминавшийся А. Ослунд подчеркивает, что в начале 1960-х годов наблюдалось резкое снижение темпов экономического роста. Наиболее низкие их показатели продемонстрировали самые развитые в экономическом отношении страны — Чехословакия, ГДР и Венгрия. В 1963 г. Чехословакия стала первой коммунистической страной, в которой было официально зарегистрировано снижение национального дохода в мирное время. СССР был поставлен в положение вынужденного донора, и уже в феврале 1963 г. принимается решение об организации помощи Чехословакии в ответ на ее просьбу.
В 1970-е гг. СССР открыл для себя новый источник экономического роста — нефтяной экспорт. Однако вместо того, чтобы направить эти дополнительные ресурсы на обеспечение безболезненного выхода из кризиса социализма, их стали использовать для того, чтобы вывести ВВП на душу населения за пределы того уровня, который может устойчиво поддерживаться в рамках социалистической модели. В этом авторы исследования, осуществленного ИЭПП в 1998 г., видят запуск механизма разрушения социализма в СССР и странах-сателлитах. Либеральная трактовка представляет собой самый категоричный ответ на вопрос о причинах нарастания кризисных явлений в экономике социалистических стран на рубеже 1970—1980-х гг.
Если сузить рамками СЭВ анализ системных характеристик социалистической интеграции, то представленная либералами картина ее полной несостоятельности не выдерживает критики. Во-первых, системность предполагает высокую степень взаимосвязанности, стремление соответствовать изменившимся условиям. Содержание интеграции должно способствовать учету интересов всех участников этого процесса, не создавать структурные экономические диспропорции. Мы можем наблюдать, что с распадом СЭВ не угасли окончательно экономические связи бывших его стран-членов, что доказывает объективный характер сложившейся в Восточной Европе интеграции, которая в новых условиях видоизменилась и возникла наследница СЭВ — «Вышеградская группа», использовавшая опыт прежней интеграции. Военно-техническое сотрудничество стран региона ЦВЕ с Россией и сегодня затрудняет для США процесс навязывания своих военных стандартов Венгрии, Польше, Чехии и Словакии. К примеру, Польша во второй половине 1990-х гг. активно противилась навязыванию ей только западных военно-технических связей. До сих пор Польша производит советские танки Т-91. Так, недавно в малайзийском тендере на поставку 48 танков (стоимостью в 369 млн. долл.) победил польский Т-91 Twardy, опередив российский Т-90 С15. СССР создал для ряда стран восточного блока высокотехнологичные производства со значительной степенью конкурентоспособности. Элементы прежней интеграции действуют до сих пор, значит, ее содержание отражало заинтересованность всех сторон.
Во-вторых, политизированность социалистической экономической интеграции не выглядит существенной аномалией, если мы проведем сравнительно-исторический анализ двух интеграций в Европе: СЭВ и ЕС (ЕЭС), последняя из которых изначально создавался в качестве формы политической и военной консолидации стран Запада. Острой необходимости, к примеру, в присоединении к нему стран региона ЦВЕ фактически не было. События 1990-х гг. XX—начала XXI вв. свидетельствуют о том, что решения о форсировании ЕС объединительного процесса не находятся в экономической плоскости. Показатели выпуска продукции и эффективности производства неуклонно ухудшаются, и сегодня налицо системный кризис ЕС. Так, Греция искусственно была деиндустриализована, а разрешенное для нее ЕС сельскохозяйственное производство зависит от жестких объемов квот на экспорт продукции. За десятилетие 1980-х годов экспорт сельскохозяйственной продукции из Греции в страны ЕС сократился на 20%, ударив по уровню жизни греков. Другой пример — Испания, внутренний рынок которой контролируется Германией и США. Уровень производительности труда в промышленности Испании сегодня на 30% ниже среднего показателя по странам ЕС. Диктат Брюсселя создает опасность фактического раскола Италии на промышленно развитый Север и сельскохозяйственный, отсталый Юг. К началу XXI в., после форсированного присоединения стран региона, валовой продукт на душу населения для 25% граждан ЕС не превышает и 70% от среднего уровня давних членов ЕС. Число безработных в присоединенных странах сегодня возросло до 30%16. Приведенные данные свидетельствуют о резком ухудшении структуры экономик южноевропейских и восточноевропейских государств-членов ЕС, примитивизации структуры производства ранее индустриально развитых стран, таких, как бывшая ГДР, Польша, Чехия, Венгрия, Словакия, углублении неравенства в рамках ЕС, кризис баланса интересов всех участников интеграции.
В-третьих, в социалистическую интеграцию включились страны Запада, такие, как Финляндия, а также Азии (Вьетнам), которые смогли получить существенные, системные выгоды от сотрудничества с СЭВ. Вьетнам, который сегодня находится на экономическом подъеме, развивается по социалистическому пути. Созданная при помощи СССР и стран социалистического содружества нефтяная промышленность является одним из мощных факторов развития страны. Опыт СЭВ способствовал экономическому процветанию такой тесно связанной с восточноевропейским экономическим пространством страны, как Финляндия, у которой больше проблем появилось сегодня, в связи с вступлением в ЕС, о чем может свидетельствовать интервью с чрезвычайным и полномочным послом страны в РФ Харри Густафом Хелениу, опубликованное 31 марта 2005 г.: «Евро не принесло Финляндии иммунитета от потрясений в глобальной экономике... Трудности, которые мы до сих пор имеем, связаны с тем фактом, что географически мы расположены на северной окраине Европы, далеко от центра. Это вызывает более высокие транспортные издержки. Нельзя сказать, что членство в ЕС сыграло сколько-нибудь значительную роль в наших усилиях по борьбе с безработицей, хотя некоторые ожидали здесь положительного эффекта». Объективный процесс экономической интеграции Финляндии с социалистическим содружеством был, в первую очередь, выгоден ей самой, что определялось географическими предпосылками. Распад системных связей социалистической интеграции существенно усложнил экономические процессы в Финляндии. Эти факты косвенно свидетельствуют в пользу эффективности экономической интеграции Финляндии в рамках СЭВ.
Среди причин кризиса и распада Совета некоторые исследователи выделяют частные, более конкретные причины. Так, исследователь социалистической интеграции А.Ю. Горохов видит в качестве основных причин распада примат идеологии над экономикой, сверх централизованную модель развития, крайне неудачную денежную политику, медленное реагирование на технологические и информационные сдвиги в экономической системе развитого мира, в условиях которого наиболее конкурентоспособная и высококачественная продукция восточноевропейских стран была ориентированы на Запад. Не затрагивая системные признаки экономической слабости, на чем строит свою концепцию А. Горохов, отметим конкретные причины кризиса и распада СЭВ: ориентация на Запад в области высоких технологий и неудачная денежная политика.
Те же причины называет и Т. Асланова — несовершенство методов сотрудничества, разработанных в структуре СЭВ для осуществления внешнеторговых платежей и интеграции производственных мощностей, которые были подвергнуты пересмотру в 1970-е гг., а затем и вовсе отброшены во второй половине 1980-х гг. Дополняет этот вывод негативная оценка перехода с 1990 г. стран-членов СЭВ на использование твердой валюты для оплаты экспортно-импортных операций между этими странами, инициированного высшим руководством СССР. Ситуация осложнялась тем, что страны, обладавшие избытком переводных рублей (например, СССР как основной поставщик нефтепродуктов в государства Восточной Европы), не могли использовать свои рублевые авуары для приобретения особо дефицитных товаров. Поэтому восточноевропейские страны стали требовать оплату своего экспорта в свободно конвертируемой валюте. Кроме того, необходимо отметить, что плановая экономика стран-членов СЭВ строилась на одинаковых принципах (преимущественное развитие производства средств производства), что существенно затрудняло их реальную интеграцию. Промышленность этих стран была не столько взаимодополняющей, сколько конкурирующей.
Другим негативным фактором являлся относительно низкий уровень развития большинства стран Совета. Так, по оценкам А. Ослунда, которые можно принять лишь с существенными оговорками, развитие стран СЭВ находилось на уровне Греции, Мексики или Бразилии, или даже на уровне ЮАР или Таиланда, причем республики Закавказья и Центральной Азии были еще более отсталыми. С другой стороны, по мнению того же исследователя, социалистические государства были излишне индустриализированными, что находится в явном противоречии с его вышеприведенным мнением об отсталости стран Совета. Особенно этот признак «сверх индустриализации» проявил себя в Словакии, Румынии и Болгарии, в которых доля промышленного производства составляла более половины ВВП, что примерно на 20% превышало, по мнению А. Ослунда, разумный уровень. Соответственно сфера услуг примерно на 10—20% не дотягивала до необходимого уровня. Негативное отношение руководства социалистических стран к сельскому хозяйству привело к тому, что агропромышленный сектор оставался крупным, но неэффективным, с чем можно согласиться только с оговорками: сельское хозяйство Венгрии находилось на уровне высокоразвитых стран. В промышленности расточительное использование ресурсов привело к тому, что основной объем выпуска был сосредоточен в сфере производства сырья и промежуточных товаров, а обрабатывающая промышленность была явно недоразвита. Социалистическая экономика — это хозяйственная модель военного времени, вследствие чего она была чрезвычайно милитаризована. К концу 1980-х годов в оборонной промышленности производилось до четверти ВВП. Все социалистическое хозяйство было пропитано логикой военной экономики, что не позволяло переориентировать ее развитие на удовлетворение насущных нужд общества.
Стоит прислушаться и к другому мнению. Так, Ю.В. Латов, активный пропагандист современного российского неоинституционализма, доказывает, что не выдержал испытания временем главный тезис советской пропаганды об интегрированности национальных социалистических экономик в единую целостность. Главной причиной распада СЭВ стал разрыв в уровне развития стран его членов. Ко времени своего вступления на «путь социализма» большинство из них не достигли той стадии индустриальной зрелости, которая предполагает формирование внутренних стимулов к интеграции. Социалистические государства Восточной Европы использовали участие в СЭВ для стимулирования экономического развития в основном за счет материальной помощи СССР — в частности, поставок дешевого (в сравнении с мировыми ценами) сырья. Когда правительство Советского Союза попыталось ввести в СЭВ оплату товаров по реальным мировым ценам, то в условиях ослабевшего политического диктата бывшие советские союзники в Восточной Европе предпочли отказаться от участия в социалистической интеграции.
Подобная точка зрения, несмотря на ее широкое распространение, имеет слабые стороны. Вряд ли стоит преувеличивать влияние сырьевого фактора. Сотрудничество со странами Восточной Европы было взаимовыгодным и по ряду высокотехнологичных производств: военно-техническое сотрудничество, совместные космические программы, создание вычислительной техники, передача со стороны СССР технологических инноваций и др. И сегодня страны Восточной Европы ощущают недостаток сырьевых ресурсов, но воздерживаются от интеграции с Россией.
По мнению исследователя современных интеграционных группировок Ю.В. Шишкова, главной причиной распада СЭВ стал административный механизм интеграции, основывающийся не на выгоде, а на подчинении приказу. «Братские» социалистические республики вовсе не желали полного подчинения интересам СССР. Уже в 1960—1970-е гг. позитивный потенциал развития СЭВ оказался исчерпан, в дальнейшем товарооборот стран Восточной Европы с СССР и друг с другом начал постепенно снижаться, а с Западом, наоборот, расти. Если в 1958 г. товарооборот между СССР и странами Восточной Европы был на уровне 40%, то к 1980 г. сократился до 37%, в то время как этот же показатель в отношениях с Западной Европой вырос с 18% (1958 г.) до 30% (1980 г.). Тем не менее, следует отметить, что взаимный товарооборот стран Восточной Европы и СССР вдвое превосходил показатель отношений с Западной Европой. А с другой стороны, «ставка на подчинение приказу» не очень увязывается с экономической ориентацией стран Восточной Европы на Запад, как это утверждает Ю. Шишков. И к тому же не следует забывать о мягких принципах социалистической интеграции, которые не предполагали создания четких и жестких наднациональных структур, как это принято в современном ЕС.
Кроме либерального подхода, существует и апологетическое направление в оценке деятельности СЭВ, которому свойственен субъективистский уклон в объяснении причин кризиса и распада социалистической интеграции. Функционирование Совета было достаточно эффективным и не показывало признаков системного кризиса. Такой взгляд содержится в оценке причин распада СЭВ у Р. Фасиля. По его мнению, дезинтеграция произошла из-за ошибок в реформах правительства Н.И. Рыжкова, когда СССР решил «спасти» СЭВ, превратив переводной рубль в свободно конвертируемую валюту. «Братская» валютная система стала главной причиной его распада. Каждая страна ценила свои товары и валюту выше, чем было принято, а чужие, соответственно, ниже. Поэтому все считали, что отдают соседям больше, чем получают. После решения правительства Н.И. Рыжкова о переходе с переводных рублей на СКВ по официальному курсу (1 руб. за 1,67 долл. США) не только появились нерыночные по своей сути долги СССР перед странами Совета, но и продолжилось внушительное по масштабам разграбление государственной казны.
Проблема долгов стала требовать от стран СЭВ увеличения экспорта наиболее ценных товаров, снижая уровень жизни граждан, увеличивая дефицит. Изменились позиции кредиторов-должников в рамках СЭВ. Если в 1975—1985 гг. партнеры по блоку были должны СССР 15 млрд. руб., то за период с 1986 по 1990 гг. роли поменялись: теперь уже Советский Союз задолжал 15 млрд. руб. Поскольку Совет Экономической Взаимопомощи перестал существовать в неблагоприятный для СССР момент, расплачиваться по долгам пришлось именно ему. Даже с точки зрения сугубо прагматического расчета решение правительства СССР о переходе на новую форму расчета и резком сокращении объема товаров и услуг в отношениях с восточноевропейскими странами представляется глубоко ошибочным. Постановление Секретариата ЦК КПСС №Ст. — 15/2 от 22.01.1991 г. «О развитии обстановки в Восточной Европе и нашей политики в этом регионе» можно считать итогом проводимой политики, поздним раскаянием за совершенные неверные шаги. Оценивая провал советской восточноевропейской политики последних лет в секретном приложении к п.2 Постановления с сожалением указывалось, что за последние год-два восточная Европа неоправданно отошла на задний план. Ценность региона оказалась искусственно заниженной иллюзорными надеждами на выстраивание взаимопонимания с Западом. Аппарат МИД сознательно ослабил это направление политики, вследствие чего странам Восточной Европы не остается другого пути, как податься в объятия ЕЭС. Пятый вывод касался сохранения в ближайшие годы оправдавших себя хозяйственных связей и товарных потоков. Пожертвовав устоявшимися тесными связями ради усиления контактов со странами Запада, советское правительство показало себя недальновидным и ущербным партнером, ни в грош не ставившим принципы социализма. В результате советский и российский народ вынужден был расплачиваться и по долгам, сделанным на Западе, и по долгам, искусственно созданным неразумной политикой команды М.С. Горбачева перед бывшими странами СЭВ.
Безусловно, долги между странами-членами СЭВ сыграли свою роль в развитии отношений между ними, впрочем, как и субъективный фактор, который выражался в сознательном нежелании нового советского руководства продолжать отношения с Восточной Европой. Масштабная коррупция советского чиновничества, возможно, что и оказывала существенное влияние на процесс сознательного разрушения традиционных связей, но, тем не менее, это не показатель кризиса самой организации. К тому же чиновники явно были бы заинтересованы в сохранении прежних связей с Восточной Европой, чтобы не иссякал поток «грязных денег». Вряд ли стоит преувеличивать эти несистемные признаки трудностей в социалистической интеграции.
С мнением Р. Фасиля сходна позиция американского профессора М. Бернштама (Гуверовский институт Стэнфордского университета), долгое время занимавшегося анализом социалистической интеграции. 17 августа 2001 г. на радио «Свобода» состоялась небезынтересная передача, посвященная 10-летию «августовского путча» в СССР. В полемике с известным российским экономистом М. Делягиным участвовал профессор М. Бернштам. По мнению последнего, система СЭВ в конце 1980-х гг. еще не была разрушена: в 1990 г. СССР экспортировал в страны СЭВ товаров на 36 млрд., а импортировал на 40 млрд. долл. В 1991 г. экспорт и импорт упали до 11 млрд., а в 1992 г. — до 7 млрд. долл. То есть СЭВ как торговая зона исчез практически за год. Скрытые субсидии СССР — за счет искусственно заниженных цен на экспортируемые энергоносители и другие природные ресурсы и завышенных цен на импортируемые из стран СЭВ промышленные товары — составляли в 1980-е гг. не менее 30 млрд. долл. ежегодно. Это были колоссальные субсидии странам СЭВ за счет России и СССР29. Согласно расчетам, проводившимся в СССР, за 1970—1984 гг. общая сумма выигрыша, полученного восточноевропейскими странами от сотрудничества в рамках СЭВ, составила 196 млрд. долл. В среднем на каждого жителя этих стран пришлось 1760 долл. (для ГДР эта цифра составила 3493 долл., Болгарии — 3488, Чехословакии — 2828, Венгрии — 1974, Польши — 1021, для Румынии — 169 долл.). Значительную выгоду получили в рамках СЭВ Монголия, Вьетнам и Куба.
Систему, считает М. Бернштам, разрушила реформа Н.И. Рыжкова 1987 г., давшая «самостоятельность» предприятиям. Это привело к тому, что государственный бюджет «рухнул». Предприятия «переводили» прибыль в зарплату. При фиксированных ценах это вело к тотальному дефициту товаров. Затем масла в огонь добавила либерализация внешней торговли в 1989 г.: государство потеряло ренту от экспорта нефти и других ресурсов. В 1991 г. СССР обанкротился по «внешним» платежам. В дальнейшем можно было наблюдать последствия изменения негативной динамики: стагнация до 1987 г., системный распад в ходе реформ 1988—1991 гг., беспрецедентный экономический спад — на 45% — в 1992—1998 гг. В дезинтеграции СЭВ с экономической точки зрения, по мнению М. Бернштама, была заинтересована только Россия, страны Восточной Европы к этому не стремились. Совет распался по политическим причинам в 1991 г. Но даже если бы он сохранился тогда, он все равно бы исчез в 1992 г., когда Россия окончательно либерализовала свою внешнюю торговлю.
Иными словами, М. Бернштам связывает причины ликвидации СЭВ с распадом СССР, началом «либерализации» советской системы. Исключительная вина руководства СССР, абсолютизация субъективного фактора напоминают в этом контексте теорию заговора. Некоторые элементы этого, безусловно, просматриваются, тем не менее, такие глубокие процессы, как интеграция стран социализма, вряд ли могут прекратиться вследствие злой воли группы заговорщиков. Не следует недооценивать заинтересованность политических сил Восточной Европы в бегстве «назад в Европу», охватившем европейские страны СЭВ во второй половине 1980-х гг. под одобрительные инициативы стран Запада. А процесс «либерализации» советской экономики насчитывал к тому времени уже не одно десятилетие.
Оценивая качество СЭВ как системы экономических отношений, А. Ослунд выражает удивление: как эта структура смогла просуществовать столь долго? По мнению исследователя, частично это можно объяснить наличием у СССР значительных запасов природных ресурсов, особенно нефти и газа, с помощью которых финансировался импорт высококачественной продукции из-за рубежа. Следуя советской терминологии, А. Ослунд констатирует, что социализм успешно добился «экстенсивного развития», однако экономическая система Советского Союза оказалась неспособной обеспечить интенсивный рост, основанный на более высокой производительности труда. Хотелось бы добавить к рассуждениям А. Ослунда то, что социалистическое содружество в ряде направлений все же вышло на уровень интенсивного развития, поэтому и просуществовало столь долго. Другой исследователь — Э. Хобсбаум, используя данные ООН по продовольственной проблеме, с не меньшим удивлением «обнаружил» факт высокого уровня сельскохозяйственного производства в Венгрии, которая в первой половине 1980-х годов экспортировала больше продукции, чем Франция, имея при этом в четыре раза меньше площадей и используя возможности коллективных форм хозяйства. Тезис об исключительно экстенсивном хозяйствовании и неэффективности аграрного сектора социализма оказывается под серьезным сомнением.
По мнению автора, следует выделять системные признаки при анализе такого важного и глубокого процесса, как социалистическая интеграция. Первые признаки нарушения механизма социалистической интеграции можно наблюдать уже с 1960-х гг. Проникновение рыночных капиталистических отношений в экономическую систему социализма, заинтересованность в их расширении со стороны руководства СССР и ряда стран Восточной Европы: Венгрии, Польши, привели в 1970-е гг. к нарастанию их зависимости от мировых капиталистических цен и использованию практики привязки к социалистической мере стоимости, формированию эфемерного «рыночного социализма».
Вторая системная причина нарастания кризиса, и в этом автор не согласен с вышеприведенными мнениями исследователей, заключается в том, что структура СЭВ с конца 1970-х гг. стала восприниматься в ряде стран Восточной Европы как насажденная Советским Союзом и мешающая им развивать национальную стратегию. Безусловно, в этом следует видеть и отзвуки «холодной войны», психологического давления со стороны США и их союзников. Еще в 1988 г. Ю.С. Ширяев, известный исследователь СЭВ, отмечал, что с начала 1980-х гг. коллективные акции Совета стали интерпретироваться в некоторых восточноевропейских кругах в духе ущемления национального суверенитета, и что каждый межправительственный орган СЭВ воспринимался как форма межправительственного сотрудничества, а его члены руководствовались в первую очередь национальными интересами. Речь шла об отношениях между странами-членами СЭВ с начала 1980-х гг., а вовсе не перестроечного времени. Фактор национализма, этнической антисоветской революции в странах Восточной Европы оказался общим политическим фоном 1980-х годов, начиная с националистических проявлений в Польше. Вызов, брошенный Западом, не был достойно и своевременно оценен и нейтрализован руководством СССР.
В-третьих, а это связано с альтернативностью развития социализма в целом и СЭВ в частности, существенным фактором углубления неэффективности системы стала неразумная политика Н.С. Хрущева в отношении КНР. Интегрирование Китая способствовало бы созданию более емкого рынка, усилению единой социалистической идеи, что было очень важно в условиях «холодной войны». Конфликт с КНР свидетельствовал о политико-идеологическом провале социалистической интеграции. Важные позитивные изменения в отношениях с Китаем стали происходить только в конце 1980-х гг.: так, за 1989 г. товарооборот Советского Союза с КНР вырос на 30,4%. Но, конечно, автор ни в коей мере не снимает ответственность команды М.С. Горбачева за сознательные шаги, подрывавшие основы социалистического строя и интеграции. Политический фактор — «Перестройка» — окончательно разрушил социализм и на время отодвинул в будущее развитие более совершенной формы хозяйственных отношений.
Таким образом, стратегическим следствием упразднения СЭВ. решение о котором было принято 28 июня 1991 г. на последнем 46-м заседании сессии Совета, стал крах системы социалистической интеграции, прекращение действия механизмов социалистической системы в целом. Тяжелые последствия распада СЭВ сказываются и сегодня, оказывая влияние на отношения с нашими бывшими партнерами. Разрушение Совета стало одной из основных причин экономического кризиса 1990—1992 гг. в СССР, затем в России и восточноевропейских странах. Высокая степень взаимозависимости была принесена в жертву экономической и политической конъюнктуре рубежа 1980—1990-х гг. Развал Совета имел тяжелые последствия, особенно для небольших, сильно зависевших от внешней торговли экономик, которые выпали из прежней системы разделения труда и в связи с их неудобным географическим положением, и недостаточно развитой транспортной инфраструктурой с трудом находили доступ к международным рынкам. Инфраструктура и оборудование, продукция легкой промышленности, на выпуске которых специализировались эти страны в недавнем прошлом, не выдерживают конкуренции с товарами и услугами западноевропейских стран. В результате разрыва традиционных, существовавших почти полстолетия, хозяйственных связей в конце 1980-х годов производство в этих странах попало в кризисное состояние и выходит из него только сейчас под воздействием западных инвестиций. Для стран региона ЦВЕ также наступили сложные времена позднего прозрения. Рынки Западной Европы, на которые желали бы ориентироваться восточноевропейские страны, оказались для них закрытыми. Выяснилось, что вне рамок СЭВ 90% производимой в Болгарии продукции является неконкурентоспособной. Для Венгрии, Польши и Чехословакии эта цифра колебалась между 65 и 70%. Общие потери восточноевропейских стран-членов СЭВ составили около 30% ВВП, что поставило в очень сложное положение наиболее интегрированные отрасли хозяйства бывших партнеров СССР.
Проиграли от распада СЭВ все его участники. ГДР просто не стало на географической карте после ее поглощения, Чехословакия распалась на два государства, Венгрия лишилась национальной окраски своей экономики, Польша все более глубоко испытывает давление ЕС и не способна в ближайшей перспективе решить проблему занятости. «Вышеградская группа» оказалась неспособной занять место СЭВ, в 1990-е гг. взаимная торговля самых развитых стран-членов Совета не превышала 15% общего товарооборота этих стран. Главное в опыте СЭВ для России состоит в том, что его история способна предостеречь от ошибок в сегодняшних поисках приемлемой модели экономического взаимодействия новых независимых государств в рамках СНГ.
Только сейчас, с распадом СЭВ, мы можем констатировать, что в 1950— 1980-х гг. XX в. на Востоке Европы международная система экономического сотрудничества стран социалистического содружества сделала первые шаги в сторону более справедливого выравнивания экономических показателей, чем достигнутый сегодня уровень развития ЕС. Социалистическая экономика призвана была служить во благо всех социальных слоев общества стран-членов СЭВ. Именно в СЭВ видны такие принципы, как реальное равноправие, обеспечение экономического роста для всех его участников, строительство сбалансированной структуры экономики. Другое дело то, что социалистическая интеграция оказалась незрелой и не оформленной в должной мере идеологически, экономически и даже политически.
