Причины народных волнений
Причины народных волнений.
Крепостной и налоговый гнет, произвол чиновников самодержавия России вызвали волну крестьянских выступлений, вылившихся в Крестьянскую войну под предводительством Емельяна Пугачева. Административные органы Чебоксар предприняли некоторые меры, чтобы не допустить пугачевцев в город. В мае 1774 года бургомистром Чебоксарского магистрата Корепиным было решено: «приготовить лотки, також и из обывателей здешних ведомства оного магистрата наряжать с каждой сотни человек по десяти и накрепко им приказывать, чтоб они всегда по тому наряду были в готовности, не имея никакой от домов отлучки». На многих улицах были поставлены рогатки с цепями и замками, загородки, стояли караулы. Было принято решение оставить открытыми лишь четыре дороги в Чебоксары. Чебоксарский магистрат обязал расписками купцов и посадских не отлучаться из города, вовремя выходить в караул (и днем и ночью).
7 июля 1774 года количество караульных увеличилось — по одному человеку от четырех дворов. Квартирмейстерам было велено: «по отобранным здесь по берегам реки Волги лоткам и судам учредить пристойный караул и велеть оные содержать в самом крепком смотрении, не давая никому и ни малейшей лотки, а тем паче собою отнюдь никого и никуда не перевозить». Поскольку к движению Пугачева присоединились жители уезда, воеводский товарищ Вельяминов потребовал у Чебоксарского магистрата помощи в организации сыскной команды, необходимой «для усмирения бунтующих чуваш ... обывателей дватцети человек со оружием, у кого какое сыскатца может». В июле 1774 года в Нижегородскую губернскую канцелярию была отправлена денежная казна (вначале — собранные от продажи вина в Чебоксарах деньги 6079 рублей 24,25 копейки, затем остальные деньги — 13179 рублей 80 копеек). 17 июля «по притчине приближения к городу злодейской толпы» в Нижний Новгород поехал канцелярист Никита Петровский с архивом и со всеми приходными и расходными книгами. В Чебоксарский уезд определили частных смотрителей из инвалидной команды прапорщиков Я. Михнева и Т. Тимофеева под началом капитана Чижова, которые должны были пойти «вниз Волгою рекою для затопления лежащих по обеим берегам реки Волги лоток», но с заданием не справились. Они были схвачены в районе Сундыря пугачевцами и повешены. По решению воеводы А. Копылова были выбраны вместо Михнева — лейтенант Баршов, вместо Тимофеева — поручик Терсков. Несмотря на все предпринятые меры, административные органы не смогли оказать какого-либо противодействия наступающим войскам восставших. Чиновники многих учреждений скрылись бегством. Воевода Копылов сказался больным и уехал, воеводский товарищ Вельяминов, под предлогом сопровождения денежной казны, покинул город 18 июля. Сбежали канцелярист Образцов и подканцелярист Климов. Бегство оказалось напрасным. Пугачевцы прошли по территории уезда, но в город не вошли.
Разбор полётов.
По поручению вышестоящих органов Чебоксарской воеводской канцелярии было велено собрать сведения о том, кто участвовал в восстании, сколько убитых и тому подобное: «...от генерала и графа Панина в Чебоксарскую воеводскую канцелярию с сим же нарочным моим посланным рапортовать и в каких церквах Пугачев сам или его люди, его шайка производили наглость и злодействие, и богохуление, и сколько священников убиты или повешены... и сколько женскаго полу всякаго звания и чину во время всего злободеяния в плен захвачено было и в злых руках находилось». Собранные сведения обескуражили правительство. Выяснилось, что к движению присоединилось довольно много уездных жителей. В селе Ишаки восстание крестьян всего прихода продолжалось с 18 по 21 июля. Восставшие разгромили церковь, отобрали имущество попов и церковных причетников, пытались убить попа, забрали денег и векселей на сумму 10930 рублей у тульского купца и заводчика Лариона Лугинина, находившегося в уезде. В Кинярской волости 15 жителей села Оточева, шесть — из деревни Босаевы, один — из деревни Янышевы, два — из деревни Моргаушевы Цивидьского уезда, пять — из деревни Хоракасов вместе с пугачевцами повесили на воротах церковной ограды трех священников, одного пономаря, двух дьяконов и четырех матросов. При рассмотрении дела воеводской канцелярией выяснилось, что жителей к приходской церкви села Оточева собрали сотник Лукоян и десятник Топри. Им был вынесен приговор: повесить сотника, бить кнутом и отрезать ухо десятнику, жителей разных деревень нещадно наказать плетями и отпустить на прежние жилища. Похожие события происходили в деревне Абашеве, где восстание началось 17 июля. Сюда собрались крестьяне «приходских разных жительств», прибыли три казака. Восставшие под предводительством крестьянина Сидухи захватили имущество церковного притча, а священника и дьякона «умертвили при речке Рыкше и бросили в воду». Всего в Чебоксарском уезде было убито 12 священников, пять дьяконов, два дьячка, 14 служителей Чебоксарской морской инвалидной команды, один копиист. Восстание шло в селах Туруново, Первые Киняры, Акрамово, Малая Шатьма (Исаково), Русская Сорма, деревне Первая Тинсарина и других.
Крестьяне громили и грабили не только церкви, но и купеческие мельницы, расположенные в Чебоксарском уезде. Так, на мельницу чебоксарского купца Федора Данилова сына Белова, находившуюся в Чебоксарском уезде возле деревни Асакасы, напали крестьяне в количестве около 200 человек, возглавляемые всего тремя казаками. Они забрали купцов Г. Бронникова, И. Кадомцева и Т. Кадомцева с собой к Пугачеву, где убили Тимофея Кадомцева. Имение его, стоимостью в 1500 рублей, было разграблено. Довольно значительный урон понес Игнатий Кадомцев, потерявший в результате нападения на его уездное имение жемчужных, серебряных, парчовых вещей и лошадей на сумму 800 рублей. Размеры украденного у других купцов (12 человек) скромнее: от 50 до 400 рублей. Чаще всего нападавшие брали лошадей, деньги, мельничные припасы. Работник Бронникова, Василий Савельев, перешел на сторону восставших и помогал грабить своего хозяина. После отъезда этих людей к «злодейской партии» на мельницу вновь приехали уездные жители (40 новокрещенов) во главе с десятью казаками, которые «находились при той мельнице полтора дни... и усиливались так же, как и объявленные казаки, грабить, и забирать, и вести ко объявленной злодейской толпе оставших на той мельнице купецких жен и протчих домашних, и за то брали с них немалые взятки».
